Онлайн книга «Король хитрости»
|
– Как ты думаешь, он действительно это сделает? По-моему, он привирает! – спросил Антон Данилов у Егорова. – Помнишь снеговика? Тогда мы тоже были уверены, что Филька не сумеет спрятаться, – напомнил Колька. – Да, от Хитрова всего можно ожидать. Но на этот раз, я уверен, он сядет в лужу, – категорично заявил Данилов. И вот наступило следующее утро. Перед уроком математики Филька зашел в класс и, как обычно, прошествовал к своей парте, предпоследней в крайнем правом ряду. – Ну что, Хитров? Будешь Раису отвлекать? – крикнула ему Ритка. – Нет проблем! – лаконично ответил Филька. – А помогать тебе не надо? Может, как-то подыгрывать? – спросила Аня. – Лучше помалкивайте! Я, как солист, не люблю, когда мою партию прерывают фальшивые голоса, – произнес Хитров. Мокренко так удивился, что даже перестал царапать складным ножом краску на батарее. – Какой солист? – поинтересовался он. – Солист – это тот, кто поет один, и никто его не перебивает, – с некоторым сомнением объяснил Филька. В это мгновение в классе появилась Раиса Павловна. Сказав на ходу: «Здравствуйте, садитесь!» – она стремительно подошла к своему столу и открыла журнал. – Как я вчера и обещала, начинаем опрос! – с обычным металлом в голосе сказала учительница. – Все закройте учебники и положите их на край стола. У кого увижу открытый – сразу двойка. Все ясно? Ребята ожидали, что Филька с места в карьер начнет заговаривать ей зубы, но он молчал. Должно быть, подумали тогда они, решительный тон учительницы отбил у Хитрова всякое желание привлекать к себе внимание. Только он откроет рот, она – раз! – и спросит его первым, а знаний у него – дырка от бублика. Но как не раз говорил Филька: «Хитровы не сдаются!» Он подождал, пока Раиса скользнет взглядом по журналу, выискивая первую жертву, и вдруг оглушительно чихнул. Даже странно, как он сумел подгадать этот чих – пером, что ли, в носу пощекотал? – Будь здоров, Филипп Хитров! – в рифму сказала математичка, поднимая от журнала голову и прикидывая, не подойдет ли он в качестве первой жертвы. – Большое спасибо, Раиса Павловна! – поблагодарил Филька и спросил: – Можно задать вам вопрос? Учительница проницательно взглянула на него, словно желая сказать: «Знаю я все ваши хитрости! Ничего не выйдет!» – Нельзя. После урока! – отказала она. – А если очень быстро? Одну секунду! – Ну, если одну секунду – то можно. И вот тогда-то в глазах у Фильки зажглась авантюрная искорка. – Как вы думаете, сколько у вас прямых родственников, Раиса Павловна? – спросил он. На мгновение учительница опешила и подозрительно посмотрела на него: – А тебе зачем? С каких это пор ты заинтересовался моими родственниками, Хитров? – Этот вопрос увлекает меня чисто теоретически. Ваши родственники интересуют меня не как люди, а той своей стороной, которой они обращены к математике. – Как это мои родственники обращены к математике? Ты спрашиваешь, не было ли среди моих родственников известных ученых? – снова не поняла Раиса Павловна. – Нет, не об этом. Я спрашиваю: как вы думаете, сколько было у вас прямых родственников в 1000 году нашей эры? – нетерпеливо пояснил Филька. – В 1000 году? Понятия не имею! Но почему это тебя интересует? – Исключительно с точки зрения математики. Возьмем человека, например, вас. – Почему именно меня? – Ну если не хотите, чтобы вас, возьмем кого-нибудь другого, скажем, меня, Колю Егорова или Риту… Тут важен не конкретный человек, а пример… – Ладно, пускай это буду я… И что дальше? – учительница покосилась на часы: время для опроса еще было. – Очень хорошо, Раиса Павловна! Давайте так: я буду задавать вам вопросы, не личные, а просто математические, и вы отвечайте, не удивляясь. Хорошо? – Ну хорошо, – кивнула та, слегка заинтересованная. – А ответы записывайте мелом на доске. Договорились? – Что-то ты больно много хочешь, Хитров! Ладно, но только если это будет относиться к математике, – согласилась Раиса Павловна, которой было интересно, куда он клонит. Весь класс, затаив дыхание, следил за поединком. Филька подождал, пока она взяла мел, и потом продолжил: – Первый вопрос – элементарный. Сколько у вас родителей? Меня интересует только количество. Учительница удивленно приподняла брови, явно ожидая подвоха, а потом осторожно ответила: – Столько же, сколько и у всех. Двое. – Запишите на доске, – попросил Филька. Раиса Павловна пожала плечами и вывела на доске жирное «2». – Учти, скоро у тебя будет такая же в журнале, – вполголоса пообещала она. – А сколько у вас бабушек и дедушек? – продолжал Филька, делая вид, что ничего не слышал. – Четыре! – И учительница под двойкой написала «4». – А прабабушек и прадедушек? – Восемь! – А прапрабабушек и прапрадедушек? – Шестнадцать… Ты мне что, устроил экзамен на таблицу умножения? – усмехнулась Раиса Павловна, но все-таки записала на доске цифру. – А прапрапра… – продолжал Филька. – 32! Это же элементарно! Каждый раз умножаешь на два. Ведь у каждого человека – двое родителей. – А прапрапрапра? «64» – секунду подумав, написала на доске учительница. – А их родителей? – 128! А их родителей 256, а родителей тех родителей 512… Но так мы долго будем считать. Ты ведь хочешь узнать, сколько родственников у меня было в 1000 году нашей эры? – Да, – подтвердил Филька. – Тогда это можно подсчитать проще. Обычно люди женятся в двадцать пять лет, и тогда же у них появляются дети. Значит, в столетии четыре поколения? Так? – спросила математичка. – Не так. Я у мамы раньше появился! – крикнул Колька Егоров. – А я позже! – возразила Анька. – Это не имеет значения, кто годом раньше, кто годом позже… Мы имеем дело со средними величинами. Ведь ты это имел в виду, Хитров? – спросила Раиса Павловна. – Именно это… – подтвердил Филька. – Хорошо, тогда посчитаем, допустим, на двести лет. Двести лет – это восемь поколений или два в восьмой степени… – Учительница придвинула к себе калькулятор. – Значит, в 1800 году у меня было 256 прапрапрабабушек и дедушек. Считаем еще на двести лет назад, до 1600 года… Она снова взглянула на калькулятор, быстро что-то подсчитала, и брови у нее удивленно поднялись. Прежде чем написать ответ на доске, она дважды перепроверила. |