Онлайн книга «Сезон гроз»
|
Он приподнялся на локте и пригляделся внимательней, высматривая на ее теле иные, столь же ностальгические знаки. Не нашел. Не думал, что найдет, просто любопытствовал. Коралл вздохнула. Заскучав, как видно, от абстрактных и мало действенных странствий его ладони, она ухватила оную и решительно направила в место конкретное и единственно верное с ее, Коралл, точки зрения. И чудесно, подумал Геральт, притягивая чародейку к себе, погружая лицо в ее волосы. Полосатая рыбка, подумаешь. Словно нет более насущных вещей, которым стоит посвятить внимание. О которых стоит позаботиться. * * * Может, и модели парусников, невнятно размышляла Коралл, с трудом усмиряя рвавшееся из груди дыхание. Может, и солдатики, может, и рыбная ловля на мушку. Но то, что действительно важно… Что по-настоящему важно… Это то, как он меня обнимает. Геральт обнял ее. Так, словно была она для него всем миром. * * * В первую ночь спали они немного. И даже когда Литта уснула, у ведьмака со сном возникли проблемы. Она столь крепко обняла его в талии рукой, что он и дышал-то с трудом, ногу же – забросила поперек его бедер. Во вторую ночь она была менее жадной. Не держала и не обнимала так сильно, как вчера. Видимо, уже не боялась, что наутро сбежит. * * * – Ты задумался. Твое лицо стало мужественным и сумрачным. Причина? – Удивляет меня… хм… натурализм нашей связи. – Что-что? – Я уже сказал. Натурализм. – Кажется, ты использовал слово «связь»? Воистину, широта его значения поражает. Похоже, тебя посетила посткоитальная печаль. Состояние и вправду естественное, случающееся у всех высших существ. У меня, ведьмак, тоже, собственно, странная слезка на глаза наворачивается… Ну, веселее, веселее! Я пошутила. – Ты соблазнила меня… Словно самца. – С чего вдруг? – Соблазнила меня. Словно насекомое. Фрезиево-абрикосово-магическими феромонами. – Ты всерьез? – Не злись. Прошу, Коралл. – Я не злюсь. Наоборот. Наверное, по некотором размышлении, пришлось бы с тобой согласиться. Да, это натурализм в чистом виде. Только вот все – совершенно наоборот. Это ты меня заморочил и соблазнил. С первого взгляда. Натуралистично и анималистично станцевал предо мною брачный танец самца. Подпрыгивал, топал, распускал хвост… – Неправда. – …распускал хвост и трепыхал крыльями, словно тетерев. Кукарекал и кудахтал… – Я не кудахтал. – Кудахтал. – Нет. – Да. Обними меня. – Коралл? – Что? – Литта Нейд… Это ведь не твое настоящее имя, верно? – Мое настоящее было бы непросто произнести. – Отчего бы? – А вот скажи быстро: Астрид Литтнейд Асгейрфиннбьорнсдоттир. – Понимаю. – Сомневаюсь. * * * – Коралл? – М-м-м? – А Мозаика? Откуда ее прозвище? – Знаешь, ведьмак, чего я не люблю? Вопросов о других женщинах. А уж особенно – когда спрашивающий лежит со мной в одной постели. И валяет дурака. Нет, чтобы сосредоточиться на том, на чем он как раз держит руку. Решился бы ты на нечто подобное, лежа в постели с Йеннефер? – А я не люблю, когда произносят определенные имена. Особенно в момент, когда… – Мне перестать? – Этого я не говорил. Коралл поцеловала его в плечо. – Когда она попала в школу, звали ее Айк, родовой фамилии не помню. Мало того, что имя странное, так еще были у нее проблемы с пигментацией кожи. Щека – испещрена светлыми заплатами, выглядела и вправду словно мозаика. Ее, конечно, вылечили, у чародейки не может быть изъянов. Но это прозвище, издевательское сперва, приклеилось. И скоро перестало быть издевательским. Она и сама его полюбила. Но хватит о ней. Говори со мной и обо мне. Ну, давай. – Что – давай? – Говори обо мне. Какая я. Красивая, верно? Ну, скажи! – Красивая. Рыжая. И веснушчатая. – Я не веснушчатая. Убрала веснушки с помощью магии. – Не все. О некоторых забыла. А я их высмотрел. – Где… Ах. Ну да. Верно. Значит, веснушчатая. И какая еще? – Сладкая. – Что-что? – Сладкая. Как вафелька с медом. – А ты не смеешься надо мною? – Взгляни на меня. В мои глаза. Видишь ли ты в них хотя бы тень неискренности? – Нет. И это меня беспокоит сильнее всего. * * * – Присядь на край кровати. – Чтобы?… – Хочу взять реванш. – Ты о чем? – За веснушки, которые ты высмотрел там, где высмотрел. За приложенные усилия и внимательное… исследование. Я желаю взять реванш и отблагодарить. Могу? – И не откладывая. * * * У виллы чародейки, как и почти у всех остальных вилл в этой части города, была терраса, с которой открывался вид на море. Литта любила сиживать там, часами наблюдая за кораблями на рейде, для коих целей у нее имелась изрядных размеров подзорная труба на штативе. Геральт не разделял ее увлеченности морем и тем, что там плавало, но любил сопровождать ее на террасе. Садился поближе, сразу за нею, лицо у ее рыжих локонов, наслаждаясь запахом фрезии и абрикоса. – Тот вон галеон, что бросает якорь, взгляни, – указывала Коралл. – На флаге голубой крест, это «Гордость Цинтры», наверняка рейс в Ковир. А тот вон когг – это «Алькэ», из Цидариса, наверняка принимает груз кож. А там, о, «Тефида», транспортный хольк, местный, двести лаштов грузоподъемности, каботажник, курсирует между Кераком и Настрогом. Там, смотри, как раз встает на рейд новиградский шкунер [21] «Пандора Парви», чудесный, чудесный корабль. Взгляни в окуляр. Увидишь… – Я вижу и без подзорной трубы. Я мутант. – Ах, верно. Я позабыла. О, там галера «Фуксия», тридцать два весла, может взять на борт четыреста лаштов. А тот стройный трехмачтовый галеон – это «Вертиго», приплыл из Лан Эксетера. А там, дальше, с амарантовым флагом – это реданский галеон «Альбатрос», три мачты, сто двадцать стоп между штевами… О, там, смотри, смотри, ставит паруса и выходит в море почтовый клипер «Эхо», я знаю капитана, когда причаливает, столуется у Равенги. Там снова, гляди, под полными парусами, галеон из Повисса… Ведьмак отвел волосы от спины Литты. Медленно, один за другим, расстегнул крючки, спустил платье с плеч чародейки. А после посвятил обе ладони и все внимание двум галеонам под полными парусами. Галеонам, каких было не сыскать на всех морских путях, рейдах, портах и в реестрах адмиралтейств. |