Онлайн книга «Пропавшая ватага»
|
Кочевник задумался: – Да мне что-то… Хотя если с тобой… Да! Поплывем! – На чем поплывем?! – Чистенькая снова рассмеялась, видать, настроение у нее сегодня было прекрасное, под стать столь чудесному летнему деньку. – Ты же без лодки! – Пешком можно… или попросить у кого. – Не надо никого просить, вот еще! – передернула плечом Хлейко. – У меня у самой лодка есть. – У тебя?! Ты мне не говорила. – Она когда-то принадлежала моему отцу, когда еще тот был жив, а потом – матери, пока и ту не забрали к себе великие боги… – на чело девушки словно бы набежала темная грозовая туча. – Старики рассказывали, какой тогда был мор! Мало кто выжил. Жрецы молили богов, но бесполезно, даже хотели слать гонцов в столицу, к тамошним колдунам, но мор как-то вдруг утих. Видать, и свои колдуны справились. – Или просто все, кто заболел, умерли, – цинично прищурился парень. – Может быть, и так. – Чистенькая согласно кивнула. – Боги забрали к себе всех, кого хотели. Так вот, я про лодку. Мы можем поплыть на моей. – Хорошее дело, клянусь веселым богом Хоронкоревом! – возликовал юноша. – Как скажешь, тотчас же и поплывем… Э-э… тебе не надо будет отпрашиваться в вашем девичьем доме? – Отпрашиваться?! – Хлейко гордо вскинула брови. – Я что, какая-нибудь простолюдинка?! Погонщица вонючих спинокрылов? Достаточно будет просто предупредить, сказать, что отлучусь ненадолго. Сегодня и отправимся! – Сегодня?! Вот славно! – Я заночую в вашем селении, у старой знакомой моей матери, тетушки Глии. Давно обещала ее навестить. Кочевник спрятал улыбку: – Переночевать и не только у тетушки можно. – Себя предлагаешь? Смотри, рассержусь. Я тебе не какая-нибудь! – Да ладно тебе! Клянусь Хозяином Священной березы – пошутил я! – Жди здесь, – легко поднявшись на ноги, девушка махнула рукой. – Вон у того плеса. А я забегу в Дом девичества, возьму лодку и тебя тут подхвачу. – Хорошо, – покорно кивнул Мюсена. – Как скажешь. – Жди! Ждать не пришлось долго, парень не успел еще раз как следует обдумать все с ним приключившееся, как на излучине реки показалась узкая лодка. Сидевшая в ней Чистенькая, в праздничном полотняном платье из белейшего полотна, с затейливыми оберегами-узорами и широкими лямками на загорелых плечах, орудовала веслом не хуже заправского лодочника – уверенная, ловкая, сильная. Именно такая и нужна славному воину жена! – Забирайся, что уши развесил! Хватай весло – теперь уж тебе грести придется, а я буду плести венки да петь. – С удовольствием тебя послушаю, славная Хлейко! – Да греби ты уже, видишь вон – отмель! Влюбленные плыли весело, хорошо плыли. Девушка распевала песни, Мюсена греб, не особенно-то напрягаясь, правда, ближе к концу пути сделал вид, что устал. Обернулся, положив на дно лодки весло: – Хорошо бы испить чего-нибудь. – Воды в реке много. Пей! – отложив венок, расхохоталась Чистенькая. Юноша потянулся, с хрустом расправив плечи, куртку он давно сбросил и теперь хвастал перед девчонкой своим мускулистым телом. Да кто ж перед таким красавцем устоит? Никто, кроме гордой Хлейко-нэ… пожалуй… – Что это у тебя меж лопатками, милая моя? – с хитроватой улыбкою осведомился Кочевник. – А что у меня между лопатками? – Я подберусь ближе, гляну? – Ну… глянь… Девушка повернулась спиною, как и сидела всю дорогу, глядя на широкую реку, неспешно несущую свои воды к холодному синему морю. И теперь так же уселась, чувствуя на своих плечах крепкие пальцы Мюсены-ка. Ой, как они приятно бегали, щекотали… вот погладили шею… вот – плечико… а вот и вся ладонь проникла под платье, вниз, почти до самой поясницы. Впрочем, Чистенькой вовсе не было неприятно. Она и не шелохнулась ничуть, лишь закусила губу, когда воздыхатель, спустив лямку платья с плеча, обнажил грудь и даже осмелился прикоснуться к ней рукою. Так, слегка… – Ну, поцелуй же! Девушка повернулась, платье ее упало до пояса, обнажив вторую грудь и крепкий плоский живот. – О-ох, милая… – скрипнул зубами молодой человек. – Да что же это сегодня за день такой славный выпал?! Накрыв поцелуем коричневатый сосок, твердый и маняще дрожащий, Кочевник потянул платье ниже. Вроде бы девушка и не возражала… как вдруг… …Где-то совсем рядом послышался надрывный крик сойки. Мюсена-ка не обратил на него никакого внимания – не до того было, – а вот Хлейко-нэ встрепенулась, оттолкнув воздыхателя и поспешно натянув платье. – Слышал? Крик повторился. – Вот! – девушка подняла указательный палец. – Опять. – Ну, сойка кричит, эка невидаль, – недовольно пробурчал парень. Хлейко нахмурила брови: – Это вовсе не сойка, не-ет. Так кричит оберег, давно потерявший свою силу, но все же почуявший опасность. – Оберег? – Вон там, за отмелью, в ивах. Лодку тем временем вынесло прямо на мель, чему молодые люди были сейчас очень даже рады. Девушке хотелось проверить амулет, а Кочевник не имел ничего против, чтобы составить ей в этом компанию. Тем более в зарослях. – Я пойду первым, – выбравшись из челнока, он отвязал от пояса дубинку. – А ты уж за мной. – Хорошо, – мотнула головой Хлейко. – Я согласна. Идем же скорей! Мне кажется, там, в кустах, кто-то прячется. – Тогда, может, тебе лучше б и не ходить? – Я что?! Трусиха? Девчонка прибавила шагу, обогнав своего воздыхателя, так что тому пришлось ее догонять. И тем не менее воспитанница Дома девичества проникла в заросли первой. – Ой, как тут темно! – Дай-ка я… – Тсс! Помолчи. Ты мне мешаешь. – Ах, мешаю?! – Помолчи, сказала! – бросила Хлейко-нэ с такой яростью, что Мюсена счел за благо умолкнуть. Просто стоял и смотрел, как его подружка, закрыв глаза, расставила в стороны руки. А вот зашептала что-то, свела ладони на уровне груди. С левого плеча девушки давно съехала лямка, но сейчас это вовсе не выглядело предосудительно. – О великие богини иного мира, хранительницы снов, – вспоминая учение Дома девичества, прошептала девушка. – Позвольте мне услышать… найти… Оп! Вдруг распахнув глаза, Хлейко сделала пару шагов вперед, продираясь сквозь заросли, и, опустившись на колени, подняла с земли комок грязных перьев, закутанный в паутину серебристых нитей. – Оберег, – тихо промолвила девушка. – Заговорен на перьях и крови сойки. Давно уже его никто не обновлял свежим заклятьем. Он пропустил чужаков, но он же их и почуял и подал знак. |