Онлайн книга «Юджин - повелитель времени. Книга 2. Высокий глерд»
|
Оно произнесла с прежней надменностью: — Но я королева. — Не моя… — …и женщина, — закончила она. Я сказал победно: — А у нас, как уже сказал, равноправие полов. Женщины сами дерутся за себя! — У вас настолько ничтожные мужчины? Я поморщился. — Ну–у–у… это как посмотреть. Когда жизнь — борьба, оружие берут в руки и женщины. У нас жизнь, как в сказке, чем дальше — тем страшнее. Потому у меня нет в крови древнего поклонения перед слабостью женщины. И нет врожденного инстинкта защищать… Ваше величество, я не призываю вас принять наши законы. Я призываю не навязывать свои. Она проговорила с брезгливостью: — Но у меня единственно правильные! — Ага, — сказал я едко, — еще бы. Ну, а как же. С этого и начинаются все войны… Блин, прогресс тоже с таких заявлений идеологов, ученых, политиков… Она сказала сердито: — Что у тебя за мания?.. У ваших женщин нет других достоинств? Я возразил, защищаясь: — При чем тут я?.. Это общее, как сказать, мужское… Вон смотрите, как все мужчины в волшебном зеркале инета комментируют женщин! Если сиськи мелкие, то «тема сисек не раскрыта». И везде, сами проверьте, я помогу, высшие баллы получают те, у кого сиськи не помещаются в ладони!.. — Но это же некрасиво, — воскликнула она. — Некрасиво, — согласился я. — Хотя… как посмотреть. Если из времен тургеневских девушек, то да, а если по–современному… Знаете ли вы, что каждая третья женщина уже увеличила сиськи на пару размеров, а еще треть собирается сделать то же самое в ближайшее время?.. То–то. И нечего мне навязывать вкусы каменного века. Тогда у вас всех вообще их не было. — Кого? — Их, — ответил я. — Ну, вы поняли, ваше величество. Она произнесла с глубоким отвращением: — Ты о чем–то еще рассуждать можешь? — Могу, — ответил я нехотя, — но не с таким азартом, ваше величество! Человек создан для радостей. И чем радости проще, тем приятнее. — Какой отвратительный, — сказала она холодно, — и насквозь прогнивший мир!.. — Это да, — согласился я, — гнием мы здорово и с огромным удовольствием… Но зато видно издали, что все мы здоровые и ох какие красивые! А на вас столько платьев, да еще и голова закрыта платком, любые пороки можно скрыть!.. Нет, не на вас лично, но женщины вашего королевства… просто тюрьмы ходячие! — Ни в одном королевстве, — возразила она с достоинством, — нет таких свобод для женщин, как в нашем. — Представляю, — пробормотал я, — какие порядки там… Ну да, вы же как бы женщина в какой–то некоторой мере! Феминизм поддерживаете, хоть и тайно. Но все равно… пока не станут сиськи показывать на улице — нет у женщин свободы! И воли тоже нет. И вообще ничего нет, потому что сколько женщине ни дай, ей всегда мало. Она покачала головой. — Как же тебя женщины обидели… интересно, чем? — Всем, — отрезал я. — Музыку? «Боже, храни королеву»? — Нет, — отрезала она. — А что? — Пусть играют тишину, — сказала она. — Умолкнут. Как можно думать, когда играют? — Дикие вы, — сказал я, — думаете!.. А у нас целая индустрия работает на то, чтобы мы развлекались и ни о чем не думали… Но музыку вырубил полностью, в самом деле не вяжется, я бездумно треплю языком, а сам все–таки ломаю голову, как бы ее взад, пусть этот кошмар закончится побыстрее… В левом зеркале показался быстро настигающий нас огромный мощный мотоцикл, черный, как ночь, и в адских языках пламени. В седле байкер весь в черной блестящей коже и тоже как будто только что из ада. Королева сразу, державно не поворачивая головы, скосила глаза в его сторону, а байкер, поравнявшись с нами, мотнул головой, и шлем стал прозрачным. — Ого, — крикнул я, — привет, Веста!.. Сменила байк? — Уже с неделю, — ответила она, живо блестя зубами. — А вы, смотрю, с озера? Она оценивающе оглядела королеву, а та с не меньшим, хоть и тщательно скрываемым жадным интересом окинула ее цепким взглядом. Веста, жгучая брюнетка с породистым лицом уверенной женщины и крепким накачанным телом, сидит красиво и даже эротично, но с вызовом, байки пока что последние островки свободы: на них еще не удается властям установить систему автовождения. — С озера, — ответил я. — Репетировали кое–какие моменты. Веста расхохоталась. — Зная тебя, понимаю, что за моменты… Меня ты тоже возил туда репетировать. Знаешь, бросай стонать за жизнь, вливайся!.. У нас такая команда, даже из тебя сделаем человека! Я ответить не успел, королева произнесла неожиданно: — Вы зря с ним так… Веста спросила с интересом: — Как? — Неуважительно, — ответила королева с достоинством. — Он уже офисный планктон. Веста оживилась. — Евген, удалось? Я бросил злой взгляд на королеву. — Не совсем. Я пока только феодал и граф. И у меня имение… — С двумя сотнями крестьян, — добавила королева. Веста понимающе расхохоталась. — Ты тоже там?.. Интересно отдыхаете!.. Но и в планктонное море стремись! Она дрыгнула ногой, и ее унесло на байке, как низко летящую крылатую ракету, оставив нас так быстро, словно мы стоим на месте. Королева неотрывно смотрела ей вслед. Когда заговорила, я, к своему удивлению, не услышал презрительного замечания, как ожидал, голос ее прозвучал почти печально: — Как она похожа на Гекару… — Кто, — не понял я, — Веста?.. Хотя вообще–то… что–то есть. Да, мы ездили на озеро, но не вязались… я с такими вообще боюсь интима. Такие женщины слишком… даже слишком слишком. Я как бы поэт почти, хоть стихи и не пишу, а Веста, как и ей подобные, полагает, что самое главное достоинство для мужчины… Я поморщился, умолк, спохватившись, зачем такое рассказываю и такому человеку, а она поторопила: — Ну–ну? — Умение драться, — ответил я со вздохом. — Все остальное на втором, а то и на десятом месте. Его ум, знания, умения… а это ценится, но только в отдельные периоды непрочной стабильности. Но даже и тогда считается, что драться должен уметь, иначе какой он мужчина… Она вскинула брови. — Все верно, иначе какой он мужчина? — Драться умеют все, — ответил я, — даже муравьи дерутся, а человек, царь природы… — Короли тоже дерутся, — напомнила она. — Ну вот, — сказал я со вздохом, — а кто, казалось бы, должен подавать пример миролюбия?.. |