Онлайн книга «Юджин - повелитель времени. Книга 2. Высокий глерд»
|
— Наконец–то ты один, — сказал он жарко. — А то все с гвардейцами за спиной!.. Он обнял меня, обдав запахом дорогого вина, жареного мяса и горьких трав, среди которых я уловил и аромат женских масел. — Не любишь гвардию? — спросил я. Карнар сказал торопливо: — Давайте зайдем в людскую. Там сейчас никого. Фицрой поморщился, но кивнул: — Да, это благоразумно. В людской они расселись на лавках, на меня уставились блестящими от любопытства глазами. Карнар сказал с боязливым уважением: — Говорят… ты убил самого Дейнджерфилда? — Пусть говорят, — согласился я. — Но ты, — сказал он, понизив голос, — убил или нет? — Ее величество, — ответил я уклончиво, — королева Орландии взяла и милосердно убила. А своими руками или моими — неважно, верно?.. Ответственность все рав но на ней. Говорят же, такой–то король построил город, а такой–то прорыл канал, хотя никто еще не видел короля с молотком или лопатой. Фицрой довольно заржал, а Карнар покряхтел, зыкнул на меня исподлобья. — Ну, вообще–то ответил, — проговорил он. — Одного не понимаю, как ты решился? Я только взгляну на такого важного глерда, сразу колени дрожат и руки опускаются. А Фицрой поинтересовался деловито: — Значит, чему–то успел научиться у Рундельштотта? Как понимаю, сразу главному — убивать? — Я же сообразительный, — сообщил я. — Все налету схватываю, ты сам видел! Мастер Рундельштотт слишком гуманен, интеллигентен и мягок, хотя внутри еще тот лютый зверь, как вообще–то и все творческие люди! Не может человека даже вдарить, а мне и убить — плевое дело! Потому он обучил меня тому, что брезгает, как ученый, делать сам, хотя и хочется. Что и верно: командующие только командуют, верно? А делаем все мы… Как там в городе? Он оглянулся, сказал, чуть понизив голос: — По столице идут аресты. Но, говорят, их немного… — Это понятно, — согласился я. — Дейнджерфилду вовсе не требовалась поддержка крупных глердов. У него армия!.. Достаточно, чтобы знали и соглашались с ним полдюжины высших командиров. Карнар помялся, спросил: — А ты… что–то еще можешь? Фицрой тоже смотрит с живейшим ожиданием, но я лишь изумленно развел руками. — Зачем? Разве убивать — не самое главное?.. Мужчина проявляет себя только в убийстве!.. Все остальное — мерехлюндии. Еще немного — и мне это забавное и даже местами веселое занятие начнет нравиться. Может быть, даже серийным маньяком стану. Или, еще лучше, политиком. Тогда смогу убивать сотнями, а повезет, так и тысячами!.. Уже известно, кто арестован? Карнар помотал головой, и Фицрой ответил рассудительно: — Это позже узнаем, если вообще… Мяффнер разве что был взят под стражу самым первым… еще Дейнджер- филдом!.. А так ничего не известно, Рупер Картер действует без шума, такой был приказ королевы… как говорят. Я пробормотал: — Мяффнер… Значит, Дейнджерфилд считал его настолько верным королеве, что решил изолировать сразу? Если, конечно, Мяффнер не сам у себя поставил охрану… Он дернулся. — Зачем? — Ну знаешь, — ответил я, — если такие простые трюки объяснять, это это все равно, что прямо в глаза тебя назвать дураком, а как я могу назвать дураком человека, который считает меня героем? Фицрой ухмыльнулся. — Хорошо говоришь. Не сразу и раскусишь. Ладно, хватит тут нюхать эту вонь, пойдем на свежий воздух. Пойдем–пойдем! Карнар понял правильно, остался, а Фицрой вывел меня наверх, а когда вышли под яркое солнце, сказал тихо и значительно: — Юджин, можешь не рассказывать, если это тайна… но ты зашел в ту комнату с двухнедельной щетиной на морде, а вышел гладко выбритым. Ты что, брился при королеве? Я лапнул себя за щеку. — Ой, и правда!.. И как только ее величество не рассердилась за такую вольность? — Придумай что–нить, — посоветовал он, — если кто вдруг спросит. Хотя тут никто ничего не видит, бери их голыми руками. Я ответил с негодованием: — А ничего придумывать и не надо! Скажу чистую правду. Это побочный эффект работы в лаборатории мага. Сперва исчезает щетина с морды, потом начинаются нарушения в вязке… Он испуганно отстранился. — Ты бьешь в самое больное место! — Я такой, — согласился я. — Нам нужна одна победа, а за ценой не постоим!.. Если враг сдается недостаточно быстро, его уничтожают. Ладно, Фицрой, я выходил проверять тут одно колдовство… — Какое? — Если у тебя к утру хвост не вырастет, — сказал я шепотом, — то из меня пока что хреновый маг. Но ты же хочешь, чтобы у меня все получилось? Так что постарайся… Рундельштотт все еще сидел с книгой, когда я вошел в комнату, но сразу отложил, посмотрел с живейшим интересом. — Ну как? Я пробормотал: — Да не очень–то, надо больше времени и подопытных, но все–таки за полсотни шагов ощутил от одного с вот такой мордой… Не знаю, чем я ему насолил, но от него просто дерьмом пахнуло… Он сказал с удовольствием: — Вот видишь? Что значит твои способности! Я пожал плечами. — Это ваша гадость, которую вы называете сладкой… Он оглянулся на стол. — А что, горькая? Вообще–то еще не пробовал, это я готовлю мазь для побитых язвой ног у коров. Тебе не снадобье требовалось, а что–то такое, чтобы подтолкнуло. А в горькое средство мы все почему–то верим больше… Я стиснул челюсти, сел за стол, чувствуя, как в животе начинают ходить тяжелые волны. — Мастер, вы вообще–то свинья… Хотя пакостную людскую натуру знаете, признаю. А теперь что, когда я как бы пробудил в себе древнее зло?.. Ладно–ладно, это так говорят. Нет во мне зла, я почти овечка. Каждый стрижет, а скоро и шашлыки будут делать. — Сейчас ты веришь в свои силы, — ответил он, — теперь можешь попробовать что–то да создавать. Крохотное. И на недолго. Только не наглей. Уверенность и наглость почти одно и то же, но не совсем… Я слушал его, запоминал, а потом, ободренный, что во мне что–то есть, попрощался и отправился к себе. В этот раз удалось проскочить через двор, не вызывая особенного внимания, на лестнице пусто, но на ступеньках перед дверью в мою комнату сидят те же двое орлов. Начали подниматься, я жестом опустил их на место. — Сидите, сидите!.. Вот стану вашим командующим, тогда напрыгаетесь. Они ухмыльнулись, а я открыл дверь и шагнул через порог, сердце стучит часто и сильно, требуя начинать делать что–то наступательное, а не только продолжать отступление с мелкими контратаками. |