Онлайн книга «Пленники лазерного диска»
|
Сердито сопя, Федор перебросил лыжи и тоже полез через забор. Уже оказавшись с той стороны, он обнаружил совсем рядом, метрах в десяти, открытую калитку. – Не сердись, медвежонок! Наколка – друг чекиста. Мне хотелось посмотреть, как ты будешь лезть с лыжами, – извиняющимся голосом сказала Катя. Кажется, она веселилась вовсю. – Ничего себе шуточки. За такие шутки ноги отрывают, – проворчал Федор, наклоняясь за лыжами. – Утешься, Макаров, мы уже почти пришли. Видишь тот белый с рыжими подтеками дом? В нем я обитаю. Дверь им открыла высокая женщина с подвижным лицом и завитыми рыжими волосами. Сперва она сердито было уставилась на Туркину, но потом, не выдержав характера, засмеялась. «Должно быть, мать», – решил Федор. – Ого! Юные водолазы пожаловали! Что может быть полезнее для здоровья, чем лыжный кросс в середине марта? Солнышко – хи-хи! – блестит. Травка – ха-ха! – уже почти зеленеет! А они, ханурики, – хо-хо! – бредут на лыжах! Отдала бы неделю жизни, чтобы поприсутствовать при этом зрелище! – Поставь, пожалуйста, чайник! От нас остались только мерзлые носы! – попросила Катя. – Мерзлый нос – это уже немало. Есть база для восстановления. Другими словами, печка, от которой танцевать, – немедленно отозвалась острая на язык родственница. Не дослушав, Туркина решительно продвинулась в квартиру и за рукав протащила за собой Федора. – Ого, Катерина, да ты с пажом! Или я ошибаюсь и это подставка для лыж и прочих негабаритных предметов? – заколыхалась родственница, разглядев Федора. Макарову почудилось, что он когда-то прежде ее видел, но только не мог вспомнить где. – Ах да! Вам физкультурник из школы звонил, интересовался: добрались вы или нет. Очень милый мужчина, и голос такой представительный. Он молодой? – родственница продолжала бесцеремонно разглядывать Федора. Макаров, держа в руках лыжи, напрягся. Скверно, что в школе их хватились. Только бы у них недостало ума позвонить в милицию! Узнав о двух пропавших в лесу подростках, там быстро сведут концы с концами, и тогда – хлоп! – они в ловушке! – Физкультурник? Он просто свинья! – с досадой сказала Катя, вспоминая круглую физиономию Андрея Тихоныча. – Бросил нас в лесу, а сам трезвонит. – Свинья – это еще не самое страшное. Свинью можно перевоспитать. Мне лично удавалось это трижды. Однако впоследствии все они стремительно развоспитывались, – сказала родственница. – И что ты ему сказала? – спросила Катя. – Тихонычу? – Ага, ему. – Сказала, что вы добрались. Оба. Он очень обрадовался. Долго извинялся, что они вас не дождались, – пояснила родственница. Туркина удивленно уставилась на нее. – Как? Ты сказала, что мы добрались? Но откуда ты знала? – О! Рыжеволосая театрально положила себе руку на сердце и закатила глаза. – Здесь, в этой трепетной и нежной груди, обитает интуиция, которая никогда меня не подводила! Если бы с тобой что-то случилось, сердце бы мне подсказало! От него не скроешь даже самой малости, даже легкой угрозы. Сейчас же интуиция подсказывала, что ты просто слегка заплутала. Когда же физкультурник уточнил, что с тобой еще и… э-э… молодой человек, я окончательно успокоилась. Пока, молодежь, я ставлю чайник!.. «Шумел камыш, деревья гнулись и ночка те-емна-ая была…» Благосклонно кивнув, странная родственница уплыла на кухню. Не теряя времени, восьмиклассники скользнули в комнату. – Это кто? Твоя мама? – спросил Федор. – Мама? – фыркнула Катя. – Не видел ты мою маму! – А тогда кто? – Бабушка. Я вообще-то думала, что она на репетиции. – Бабушка? – удивленно переспросил Федор, не ожидавший, что туркинская бабушка выглядит так молодо. – А что она на репетиции-то делает? – Как что? Она артистка детского ТЮЗа. Ну знаешь, в центре на площади. Федор хлопнул себя по лбу. Кроссворд памяти сошелся. – Погоди-ка, так это она играла Снежную Королеву? – воскликнул он. – Ага. Бабушке вечно достаются отрицательные роли. То она ведьма, то мачеха, то вообще Кикимора какая-то. А она так мечтает сыграть Белоснежку! – Ну и бабушка у тебя! С ней не соскучишься! – признал Макаров. – У меня со всеми не соскучишься. Одна мама чего стоит! – с гордостью за свое взбалмошное семейство сказала Туркина. Улыбнувшись, она добавила: – Помнишь, что я рассказывала про свою бабушку, когда училась в первом классе? – Не-а, – замотал головой Макаров. – Я говорила всем, что она у меня чемпион по карате, и если кто-нибудь будет меня обижать, то берегись. Это бабушка меня так научила говорить. – И она у тебя, правда, того… – удивился Федор. – Что того? – Ну чемпион? Изумленно взглянув на него, Туркина постучала себя пальцем по лбу. – Наколка – друг чекиста, – сказала она. – А-а, – протянул Федор, признавая, что ляпнул глупость. Честно говоря, про бабушку Туркиной он готов был чему угодно поверить: уж больно она была необычной. Сопоставив ее бабушку со своей, Федор озадаченно почесал щеку. Что-то тут не сходилось. – Сколько лет твоей бабушке? – Бестактный вопрос! Каждый, кто его задает, достоин того, чтобы его пристрелили на месте. Ваше счастье, юноша, что мое ружье в починке, – раздался из коридора хорошо поставленный голос. Макаров вздрогнул и опасливо оглянулся на дверь. – Она что, подслушивает? – пробормотал он себе под нос. – Ничего подобного! Я просто пробегала по своим делам! – заверила его бабушка. Одновременно послышалось удаляющееся шарканье тапочек, и легкомысленный голос затянул: «И за борт ее бросает в набежавшую волну!» Туркина засмеялась: – У бабушки великолепный слух! Она никогда не учит ролей, потому что слышит даже суфлерский шепот. Вспомнив о диске, Катя подошла к столу. Федор увидел на нем плоский полупрофессиональный монитор и клавиатуру. Проследив, куда тянутся шнуры, он обнаружил, что процессор стоит рядом на полу. «Ишь ты, как вышла из положения!» – подумал он. Включив компьютер, девочка бережно достала диск и вставила его в CD-rom. Компьютер негромко загудел, производя тот звук, которым обычно сопровождается считывание. – Подвинься, мне ничего не видно. – Куда я подвинусь? – буркнула Катя. – Ладно, садись рядом. Федор склонился к плечу девочки. Четыре глаза напряженно вперились в монитор. |