Онлайн книга «Я - сталкер. Сага смерти. Петля Антимира»
– А бандиты на Станции бормотали, что Ведьмак в последнее время изменился. Может, он теперь вам не союзник … В общем, мы договорились, агент, – заключил Пригоршня. – Пора будить наемника. – Зачем его будить? – Ты теперь видишь то же, что и я? – Да. Лежу с закрытыми глазами и вижу твою картинку. Но там же темно. Темно, как же. У Пригоршни перед глазами мерцали, переливались разноцветные пятна, завитушки, круги и линии – будто электронная карта, наложенная на ночную долину. – Внизу кто-то есть, – сказал он. – На поляне прямо под нами. Тихо подвалили, вот мы и не услышали. «Родник» порядочно расслабляет, бдительность падает. – Что ты видишь? – Там два таких небольших синеватых пятна. Их ты, я так понимаю, не различаешь даже внутри моей картинки. – Я же не способен замечать оттенки аномального излучения. – Так вот, два пятна. Я сначала решил, что это тоже же «родник», но пятна небольшие. И вокруг них люди. Несколько человек. Так, теперь дальше… Левее пятен – желтоватое сияние, неприятное, мутное. Потом – пустой участок, а еще дальше под склоном лежит типа светящийся спрут. Щупальца стелятся между деревьями во все стороны. В центре их будто костер из света, так и полыхает. А ближе к другому склону – пара лиловых пузырей. То разбухают, то опадают, вроде дышат. Ну и еще дальше, где Аэродром, по всей долине рассыпаны разные аномалии, но они уже далековато, плохо видно. Все, я бужу наемника. Пригоршня повернулся и увидел Красного Ворона с пистолетом в руке прямо перед собой. Тот подошел совсем бесшумно. – Ух! Чего подкрадываешься? – С кем ты говорил? – угрюмо спросил Ворон. – Чего? – Я слышал, – наемник в упор глядел на него. – Ты говорил долго. Не бормотал сам с собой, а отвечал и спрашивал. С кем? – Скажи ему, – вздохнул Химик. – Не все, но хотя бы скажи, что я из… – С научником из Комплекса мы толковали. Красный Ворон молча ждал продолжение. Отсветы «родника» озаряли его сзади – темный силуэт с поблескивающим правым глазом и мертвым левым, с прижатой к боку скрюченной рукой и пистолетом в другой. – У меня тут, – Пригоршня прикоснулся к уху, – «партнер». – Этого слова он не знает, мы придумали его в лаборатории. – «Клякса» там у меня. Арт, созданный этой… «прорвой». Ворон вздрогнул, и Пригоршня вспомнил, как у ручья наемник бормотал про Сашку Свинцова, которого растворили в этой самой «прорве». – «Кляксы» передают между собой сигналы, – сказал Ворон. – Правильно. Ты понял? Одна в черепе у меня, другая – у научника в Комплексе. Они там научились превращать арты в передатчики. Недавно, технология пока слабая, но работает. Научник – единственный, кроме меня, кто остался в живых. Его звать Химиком. У него сломана нога, и вообще он хилый. Химик что-то пробормотал, а Пригоршня продолжал: – Хотя в Зоне он бывал, знает ее. Вот мы и подключились друг к другу. Он мне дает советы. Сейчас говорит тебе «привет». – И это все? – спросил Ворон. Пригоршня развел руками: – А что еще? Думаешь, в этом всём какая-то охрененная интрига? Заговор против тебя? Мы с ним просто на связи. Ты послушай, сейчас другое важно: по-моему, внизу бандиты Горбуна. Ворон шагнул к валуну, выглянул из-за него. – Где? Темно. – Там два синих пятна, – теперь он еле слышно шептал. – Слабые, но я вижу. И вокруг них люди, в основном спят. Большинство лежит, как обычно бывает на стоянке, а пара в стороне, с двух сторон. Часовые. – Ты аномал, – кивнул Ворон. – Вот именно, – вставил Химик. – Чего? Что это значит? Красный Ворон с интересом оглядел Пригоршню и повторил: – Аномал. Иногда встречаются среди сталкеров. Вас еще называют шаманами. Видите, что не видят другие. Синие пятна в лагере – почти наверняка «теплушки», артефакты «родника». Они, как грелки, их используют вместо костра, если ночью не хотят обнаруживать свой лагерь, – он замолчал, будто вдруг что-то сообразил, и добавил: – Это ты взорвал арты в сумке Вертлюги. – Ага, – хмыкнул Пригоршня самодовольно. – Круто вышло, да? – Ты сумел такое сделать? – изумился Химик. – И мне не сказал. Проигнорировав его, Пригоршня снова выглянул из-за валуна и спросил: – Так что дальше, Ворон? Пока мы их не видели, сидели себе спокойно в «роднике», но теперь… Лично мне не охота там оставаться. – В «роднике» больше нельзя. Какие еще аномалии видишь внизу? Когда Пригоршня перечислил, Ворон долго молчал. – Желтое – скорее всего, «моча», – наконец заговорил он. – Химическая аномалия, травит легкие. Та, у которой щупальца – почти наверняка «спрут». От него по земле стелятся лианы с шипами-иглами. Если наступить, разом дергаются, крушат все, что в зоне действия. В шипах яд, может растворить легкий бронежилет. – Солидно, – кивнул Пригоршня. – А лиловые пузыри… Иногда ночью так светится «паранойка». То есть бывает, что и обычные бродяги, не шаманы, замечают лиловое свечение. Где точно их видишь? Описав место расположения «паранойек», Пригоршня в свою очередь спросил: – Какое у «паранойки» действие? А то название как бы намекает… – Вызывает приступ острого маниакального психоза и агрессии. Пораженный излучением «паранойки» испытывает крайнюю подозрительность ко всем, включая ближайших друзей и соратников, начинает считать их врагами и либо всеми силами старается ускользнуть от них, либо уничтожить, что зависит от степени внутренней агрессивности и… – Как по писаному шпаришь, – одобрил Пригоршня. – Это я не тебе, Ворон. Так, что там еще… В лагере различаю семь, нет, восемь человек. – В банде Горбуна было одиннадцать, – сказал наемник. – Вертлюгу с Хилым мы убили, потом Бромеля. Все правильно, это они. – Да ясно уже, что они. Хорошо, что ты поопытнее их. Знаешь про «родник», а они нет, а то бы заявились к нам на огонек. Так что делаем? Давай по-тихому отвалим отсюда вверх по склону? Снова заговорил Химик. Пригоршня выслушал его и передал: – Тут мой разумный внутренний голос подсказывает: Горбун с Минусом расскажут Ведьмаку, что произошло на Станции. И про мою роль, и про твою, и это настроит его против нас. Ведьмак, теоретически, мог бы быть нашим союзником… но только если узнает наш вариант истории, а не их. Красный Ворон согласился: – С ними лучше разобраться прямо здесь. – Только нас двое, а их восемь. С другой стороны, мы про них знаем, а они про нас нет. И у нас силовик. Помнишь, что он сделал с Бромелем? Подползем незаметно… |