Онлайн книга «Непрощенные»
|
– Хорошо б найти танк! – вздохнул Коля час спустя. Он шел, устало загребая пыль сапогами. Да уж… Только в одну воронку снаряд дважды не падает. Под Брестом свезло, рассчитывать на везение снова? В стороне от главных дорог? Танки здесь не ходят. Я ошибался. * * * Ильяс В войне рыжий разбирается. Не будь его танцев на поле боя, спалили бы нас бундесы и пепел развеяли. С другой стороны, конечно, зарежь я его, как собирался, не воевал бы сейчас. Топал бы к линии фронта… или лежал в кювете с пулей в спине. Много таких вдоль дорог видел. Немецкие самолеты пощады не знают… На душе стало муторно, почудился запах паленого мяса – как там, в казармах у Бреста. Шашлык я не скоро в руки возьму. А-а-ах. Нога скользнула в яму, я чуть не навернулся. Хорошо, мехвод успел подхватить. Сержант оглянулся, убедился, что все в порядке, и дальше потопал. Зарезать? Стрельнуть в спину? Мы почти не спим, возможностей для того, чтобы решить проблему аккуратно, все меньше. Конечно, рубануть рукояткой в темечко или висок во время боя можно, но как выжить в этой банке с болтами, если грохнуть единственного толкового члена экипажа? Надо ждать отдыха и там уже решать все вопросы. А отдых будет когда-то – нельзя же только драться! Или можно? Я рассматриваю мокрую спину идущего впереди и понемногу сбиваю в мозгу блуждающие в голове вопросы. Куда идем? Зачем? Почему крадемся по тропкам, обходя деревни? Если даже выйдем к русским («советским», «нашим» – как теперь их называть?), с распростертыми объятиями нас не встретят. Были на оккупированной территории, а это, считай, как в плену. За это – в штрафбат или того хуже. В кино так показывали, по телевизору смотрел. Или врали? Война здесь не такая, как в кино. В любом случае, как ни кинь, перспектива паскудная. Геройства наши никому не нужны. Начнем распинаться, как танки подбивали, как самого Гудериана в плен чуть не взяли – засмеют или поколотят. Доказать-то не сможем – свидетелей нет. Погибли свидетели… А ребята в особых отделах крутые – в кино видел. Чуть что – сразу в зубы! Мозгов не хватает, так они кулаками. Ох, как грустно! Мама, мама, роди меня снова… Вернуться бы назад! Пусть там не пряники, но что сгреб, то и твое. Мир такой – не отгрызешь, так у тебя отгрызут. Жить трудно, зато не стреляют. Вернее, стреляют, но не часто. Жрать хочется. Паек рыжий урезал. Дорогой хорошие люди попались, не то что в первом селе – навалили продуктов в мешок. Однако рыжий жлобится. Утром и вечером варим крупу с салом, а днем – по куску хлеба… Сержант уверяет: через неделю привыкнем к рациону и будем бежать, как кони. Что-то не верится. Без мяса, лаваша, на одной каше с хлебом я с ума сойду. Муторно. Что сделать, чтоб не тошнило? Воды попить? Рыжий поднял сжатый кулак. Внимание! Мы замерли. Немцы? Сохрани нас, Аллах! Винтовок нет, с пистолетами мы не вояки. У сержанта автомат, но у немцев пулеметы… Помахал рукой. Расходимся. Чего он всполошился? Услышал что? – А чаго гэта вы, хлопц… – Звук оборвался, как только подскочивший сержант ткнул автоматом в брюхо появившегося из леса дедка. – Чаго-о-о? – проблеял дедок. – Тихо! – Вы чаго, хлопцы? – еще раз, но уже тише. Мы с Колей подошли ближе. Дед как дед. Невысокий, в потертых штанах, линялом и обвисшем на локтях пиджаке и… в лаптях. За спиной – мешок, в руке – посох. – Откуда, дед? Тот затравленно оглядывался, переводя взгляд от одного на другого: – Так тутошний я. Шерчоуски. – Из Шерчово? – Так и кажу. Дедок осмотрелся, убедился, что убивать никто не собирается, и расправил плечи: – А наскочили-то, як петухи. Чаго наскочили? Сержант попробовал вернуть разговор в нужное русло: – Немцы в округе есть? – Якия немцы? – Ну, фашисты. Военные? Дедок выглядел озабоченным: – А надо, шоб были? Олег сплюнул. «Язык» или удачно прикидывался, или действительно придурковат. – Так есть или нет? – Ну, вядома ж, ёсць! – Сколько и где? – А? – Сколько немцев и где находятся? – Дык, вязде их наехало на самоходах, машины па-вашаму. Позабирали все со склада колхозного, председателя повесили, а сами – кто далей поехал, кто и застауся. – Дед, ты считать умеешь? Прикинь, сколько их там? Примерно… И где расположены? Дедок понемногу осваивался: – Дык, думаю, что человек десять у нас. В Бродах еще пяток. Ну и ездють туды-сюды… много. – Дороги охраняют? – А як жа ж! На мацацыклетках с куляметами. – С пулеметами? – Дык. Рыжий почесал небритую щеку: – И что говорят? Где фронт? – А? – Где воюют? Дед махнул рукой: – Тама! – Далеко? – Ну, ясно. Ужо день, як гармат не слыхать. – Пушек не слышно? – Так. Я жестом показал деду, чтоб снял мешок. Может, пожрать есть? Ничего… Какое-то тряпье и лапти. Запасные, наверное. – К куме иду, яна накормить, – оправдался дедок. Он уже вполне освоился, поглядывал на нас с интересом. – А что гэта, хлопцы, у вас на воротниках? – спросил, ткнув пальцем в эмблему на петлице сержанта. – Танк это, дед. Танкисты мы. – А чаго пешшу идете? – Сгорел наш танк. Дед почесал бороду. – Нябось, без машины тяжка? Рыжий зыркнул на разговорившегося. – Подарить танк Красной Армии хочешь? Селянин скосил глаза и пробурчал: – Подарить, так, мабуць, не. А вось продать… Из наших глоток одновременно вылетело: – Чего?! – Продать дык могу. Сержант изумленно уставился на предприимчивого деда: – Откуда у тебя танк, старче? И почем танки в Шерчово? Дедок хитро ухмылялся: – Скольки? Дорага… Тышч шестьдесят злотых. Не менее. – Чего?!! – Говорю, что танк добрый, мабуць, тысяч пятьдесят-шестьдесят каштуе. Рыжий скривился: – Дед, откуда у нас злотые? Ты еще фунты стерлингов вспомни! К тому же на фиг они тебе? Польши ж нет. |