Онлайн книга «Военспец. Чужое лицо»
|
Андрей, будучи в цейтноте, поступил просто. За небольшие деньги он нанял мальчишек, постоянно толкавшихся на торгу и ищущих, кому помочь поднести покупки за полушку или постеречь товар. Каждый из пацанов отвечал за свой квартал. Вечером они докладывали ему, сколько раз и во сколько по времени появлялись патрули наёмников. За два дня он приблизительно понял схемы обходов ляхов. Едва Андрей вошёл в комнату, как Шуйский вскричал: – Ну наконец-то! Заждались мы! – Как и было уговорено – вечером. – Войска идут, всё готово. К ним сейчас выезжает князь Иван Семёнович. Ты же, Григорий, направляйся прямиком к своему есаулу. Пропустит – хорошо, а нет – вырубим всех! Сила за нами теперь великая! Настали долгожданные дни! Близок конец самозванца! Андрей знал, что Голицын и сам успел поучаствовать в боях, продвигая самозванца на трон. Да только тот обидел его, едва не положив на плаху, чем и предрешил заговор. Андрей кашлянул, привлекая внимание князей. Они уже не обращали на него внимания, обсуждая, кто из них и через какие ворота войдёт в Кремль. – Судари милостивые! Есаул тоже хочет поучаствовать в изгнании поляков. Дозволите? – Пущай! Даже лучше будет, если он во главе первым подъедет к полякам, что въезд в Кремль охраняют. Внимание отвлечёт, да и порубит поганых! – Так и передам. – Ступай, время – деньги! Начало темнеть. Андрей беспокоился: не перевели ли есаула на другой пост, не пьян ли он? На его счастье, и казачий сотник оказался на месте, и трезв был как стёклышко, только смотрел хмуро. – С чем пожаловал? – Время действовать! Ты не передумал? Есаул подобрел лицом: – Давно пора. Когда? – Сегодня. Ещё немного – и к заставе подойдут войска. Предупреди своих, чтобы панику не поднимали и не вздумали применить оружие – даже хвататься за него. Вмиг порубят. – Ха! Порубят! У меня здесь два десятка опытных рубак! – Супротив нескольких тысяч? Да ты шутник, есаул. Схарчат и не подавятся! – Мы же договаривались, что и я со своими людьми поучаствую? – Всё договорено. Как только голова колонны подойдёт, поедешь впереди. При встрече с польским дозором постарайся их заболтать, пароль назови, а хочешь – руби всех в капусту. Только условие одно. – Какое? – Глаза есаула в предвкушении сабельной рубки уже хищно горели. – Чтобы ни один из них не ушёл, своих предупредить не смог. – Принимается. – Как войска к Кремлю подойдут – к Спасским воротам, попытайся подъехать спокойно да напади внезапно. Надо, чтобы ляхи ворота закрыть не успели. – И это сделаю! – Есаул молодцевато огладил усы. – И личная просьба у меня. – Сказывай! – Лошадь бы мне да саблю – сам хочу поучаствовать. – С саблей проще. Вон в углу стоят пики, и там же – сабли, выбирай. А вот с лошадью хуже. Своего коня подобру ни один козак не отдаст, а заводных нет. Есаул вышел из избы. Андрей при неверном свете свечи выбрал себе саблю – козачью, видавшую виды, с зазубринами на лезвии. Для одного боя вполне сгодится. Он нацепил ножны на пояс, выхватил саблю и взмахнул ею в воздухе. Из ножен клинок выходил легко. Он вернул саблю в ножны и вышел из избы. Есаул стоял у рогаток, окружённый козаками. – Это свой, из москвичей, боярин. Слушаться его, как меня! – распорядился есаул. Хоть и далековато было до козаков, метров десять, но Андрей сказанное услышал. Боярином он не был, но разубеждать есаула и козаков не стал – больше уважать будут. Хотя что скрывать – лестно было. Стало быть, сумел внушить сотнику, что не простой он горожанин. Вскоре послышался глухой шум – к заставе приблизилось большое войско. – Убрать рогатки, – распорядился есаул. Козаки растащили в стороны загромождение, освободили проход. Из темноты, на освещённую факелами площадку перед заставой выехал дозор, держа наготове оружие. Из-за них выехал на коне князь Куракин. Андрей подбежал к нему: – Всё готово, князь, застава наша. – Передай есаулу – пусть со своими людьми вперёд едет. И ты веди по улицам, что разведал. – Коня у меня нет, князь. – Коня проводнику! – распорядился Куракин. Привели коня. Андрей вскочил в седло. – Мыкола, едем. Я впереди, ты рядом. Если на польский дозор наткнёмся – руби. – Слушаюсь! Козаки вмиг вывели коней, которых до того держали за избой заставы, и взлетели в сёдла. Тронулись. Андрей и Мыкола ехали бок о бок. Москва уже спала, не светились окна, на улицах было пустынно. За козаками ехала конница, шли пешцы. Странно и волнующе было ощущать за собой грозную силу в несколько тысяч человек. До Красной площади добрались без стычек. И тут произошла первая осечка: ворота были заперты, и только по стенам расхаживали караульные. Ни одному из отрядов не удалось проникнуть в Кремль, но все двенадцать ворот были блокированы подошедшими войсками. Видимо, князь Куракин имел на этот счёт указания. – Никого не впускать и не выпускать! – приказал он. – Птичка в клетке! Войска привычно расположились на площади, лошадей отвели к Москве-реке. Почти вся немаленькая Красная площадь была занята воинами. В четыре часа утра ударил колокол на Ильинке, у Ильи-пророка на Новгородском дворе, и разом заговорили все московские колокола. Над Москвой поплыл тревожный перезвон, на площади стал собираться народ. Он всё прибывал и прибывал, люди являлись даже с самых дальних улиц. На площади и улицах вокруг Кремля стало тесно. Народ был в гневе, возмущён. Ещё полгода назад самозванца встречали на Москве восторженно, едва ли не боготворили, теперь же кричали: – Долой поганца! Долой иноземца! Веру Христову предал! Вон из Кремля! Казните его! Волнение с каждым часом нарастало. Гнев народный требовал выхода, и потому кто-то выкрикнул: – Бить ляхов до смерти! Крик был услышан – народ ринулся к заставам и казармам. Встреченных на улицах поляков били палками, кололи вилами, рубили саблями и топорами, вымещая всё зло за многочисленные глумления поляков над народом русским. Но поляки умирать не хотели и оборонялись до последнего – всё-таки они были воинами опытными и имели оружие. На каждого убитого поляка приходилось по три-пять убитых москвичей. А на казармы двинулась часть войск – они сошлись в жестокой схватке. Но тут всё решило численное превосходство русских – против одной польской сабли было десять русских. К полудню все поляки и часть козаков, находившихся вне стен Кремля, были убиты. Но народ только распалился. |