Онлайн книга «Военспец. Чужое лицо»
|
Он сам отнёс деньги на постоялый двор, в свою комнату. Половину номеров занимали его люди, отдыхавшие после трудов праведных. На компанию Андрей отдал серебряную монету – хватит всем и выпить, и поесть от пуза. – Это за труды вам, вроде как приз. Можете сегодня пить и гулять, только меру знайте. Мастеровые обрадовались: в кои-то веки повезло в Первопрестольной оказаться, да ещё поесть-выпить. Андрей же прихватил несколько монет, направился к Пушечному приказу, и, похоже, вовремя. Дьяк в первую очередь спросил: – Где чревоугодничать будем? – Ты город знаешь, веди. – Да ты что? Я, дьяк, пешком пойду? На возке поедем. Они сели на возок дьяка. Видимо, такие поездки были для него не впервой, потому как дьяк ничего не сказал ездовому, тот сам дорогу знал. В Москве иноземцы уже успели подсуетиться, открыли ресторации, и не только в Немецкой слободе. Возок трясло и раскачивало на улицах. В центре было ещё сносно, улицы мощённы деревянными плашками. А ближе к окраинам совсем беда – грязь, ухабы. Впрочем, от центра они удалились недалеко. Пушкарский приказ располагался рядом с Красной площадью, а приехали они на Варварку. На первом этаже двухэтажного каменного здания располагалась общая трапезная, на втором – отдельные номера. Половой у дверей, узнав высокого гостя, согнулся в поклоне: – Как всегда, Алексей Митрофанович, в отдельный номер? – Угадал, любезный. Семеня впереди, половой угодливо распахнул дверь, снял кафтаны с гостей и придвинул тяжеленные дубовые стулья. – Что изволите откушать? – Расстегаи да щи для начала. И вина красного, италийского. – Мигом доставлю! Еду и в самом деле принесли быстро. Всё было горячим, исходило паром. Половой разлил по высоким стеклянным рюмкам вино из стеклянного же штофа – после «Великого посольства» Петра стекло вошло в моду. Закупали на Западе, свои стекольные мануфактуры открывались. Иметь стеклянную посуду было шиком, поскольку стоила она дорого. – Чего ещё изволите? – Стерляди отварной, языков копчёных, капустки кислой да блинов с икрой белужьей. Да смотри, шельма, чтобы всё свежайшее было! – Как можно? – изменился в лице половой. – Уважаемому гостю всё самое свежайшее! Половой исчез. Андрей поднял рюмку: – Со знакомством, Алексей Митрофанович! Думаю, будем добрыми знакомцами. Они выпили по рюмке. Вино действительно было отличным, с выраженным послевкусием, прямо букет. Потом принялись за еду – оба были голодны. Когда немного закусили, Андрей вновь разлил вино по рюмкам: – За пушки, за процветание приказа, за государя нашего! При упоминании государя дьяк от усердия вспотел, мелко перекрестил рот и выпил. По ёмкости рюмки больше напоминали фужеры, и лицо дьяка раскраснелось. – Ох, хороши расстегаи! Так вкусно их только тут делают! – От удовольствия он даже глаза закатил. Андрей взял в руку расстегай, откусил. М-да, поварня своё дело знала. Похоже, ресторацию эту посещали люди знатные – чиновники всех мастей, богатые купцы. Немного сбив голод, дьяк откинулся на спинку стула: – Совет хочу дать, не побрезгуешь? – Да ты что, боярин? За честь сочту, выслушаю со всем вниманием и почтением! Дьяк взялся за подбородок, но отдёрнул руку. Видимо, он привык оглаживать бороду, а её и не было. Как только Пётр приехал из-за границы, он ввёл порядок: бороды брить, платье носить немецкое. Людям богатым бороды носить позволялось, но они должны были выплатить изрядную пошлину. Взамен вручался бородовой знак. Беспошлинно позволялось носить бороды крестьянам и священникам. – Мыслю я, заводчик ты из молодых, – начал дьяк. – Так и есть, угадал. – Хватки деловой у тебя мало. Пушки твои мастера льют хорошие, и лафеты добрые. – Так в чём загвоздка? – не понял Андрей. – Рудники в тех местах слабые. Медь качественная, но её мало. – О сём знаю. – Эх, молодо-зелено! Пушки из бронзы лей, как это немцы делают. Олово стоит копейки. И медь сэкономишь, и бронзовые пушки медным ничем не уступают. А казне по прежней цене продашь, маржа больше получится. Чёрт, а ведь верно говорит дьяк! И не столько маржа интересовала Андрея, сколько то, что из меньшего количества меди можно сделать больше пушек, причём, что самое важное, без потери качества. Как же он раньше-то сам не допёр? А ведь с бронзой он сталкивался не раз – подсвечники, посуда. Но чтобы пушки из неё лить? Молодец, дьяк! Он снова разлил вино по рюмкам: – За совет спасибо! Ценный, приму во внимание. Давай за него и выпьем! Только они чокнулись и выпили, а половой на подносе уже кушанья несёт: – Прошу откушать! Они отдали должное копчёной стерлядке да языку, и Андрей в очередной раз разлил вино: – На добро добром отвечу. Только всё, что услышишь, – никому! – Знамо дело! – Дьяк перекрестился в подтверждение своих слов. – Жить Пушечному приказу недолго. От удивления дьяк выпучил глаза: – Как? Государю пушки потребны, зелье?! – Дослушай… О следующем годе Пушкарский голова Имеретинский пост оставит, да не по своей воле. Дьяк весь превратился в слух, даже жевать перестал, так и остался сидеть с набитым ртом. А Андрей продолжил: – Ты, боярин, Виниуса знаешь ли? – Какого? – Боярин быстро-быстро дожевал. – Молодого, Андрея Андреевича. – Видел несколько раз. Вот с батюшкой его, Андреем Денисовичем, знаком хорошо. – Вот молодой и станет во главе Артиллерийского приказа – переименуют Пушечный-то. – Да ну! Новость произвела на дьяка впечатление разорвавшейся бомбы. Он закрыл глаза, задумался. – Верно ли сие? – Сам через год увидишь, мои слова вспомнишь. Пока никто о сём не знает, а у тебя карт-бланш, как козырь в рукаве. – Понял-понял! – чуть не подпрыгнул на месте дьяк. – Надо срочно со старшим Виниусом дружбу заводить. – Это уж как знаешь. Я сказал, а ты услышал. – Дорого слова твои стоят. Дьяк взялся за рюмку, покрутил, да и выпил. Андрей наполнил её снова. – А про меня не слыхал ничего? – вкрадчиво спросил дьяк. Андрей развёл руками: |