Книга Para Bellum, страница 100 – Василий Звягинцев

– Товарищ Мозжухин. Вы и ваши люди можете отдыхать, сдав оружие. За вас подежурят мои гости. Товарищ Марков, распорядитесь.

Затюканный заместитель коменданта открыл было рот, чтобы произнести ставшее привычным за этот вечер: «Не положено», но только глянул в затылок Сталина – между околышем фуражки и барашковым воротом шинели, – рявкнул «Слушаюсь!», развернулся кругом и строевым шагом отправился к чёртовой матери.

Марков разоружил с большим удовольствием штатную охрану, провёл инструктаж и лично развёл курсантов по постам – в общем, выполнил работу обычного начкара. Только он успел покончить с хлопотами, примчался Гундарев. Этого широкоплечего парня с боксёрским перебитым носом Сергей выделил для связи.

– Товарищ генерал-полковник, вас просят, – и махнул рукой в сторону дачи.

В большом зале происходил обыкновенный сталинский банкет, аналог петровских ассамблей, откуда гости своими ногами не уходили. Члены Политбюро и зампредсовнаркома – все как один в тёмных костюмах с галстуками. Один Ворошилов непонятно с чего явился в кожаной куртке вместо пиджака и в галифе с сапогами. Выделив его из толпы, Иосиф Виссарионович недовольно произнёс:

– Ты бы ещё шашку прицепил, Клим. Был дураком и остался…

– Я с утра на полигон собрался, новую технику смотреть…

– Много ты насмотришь с бодуна, – ухмыльнулся Вождь и отвернулся.

С появлением Сталина беспорядочное роение по залу прекратилось, все начали занимать положенные по старшинству и степени близости к Хозяину места. По инерции из рядов соратников прорывались слова:

– Наконец-то, товарищ Сталин… Мудрая идея, и главное, своевременная… Пора, пора укрепить государственную власть… Владимир Ильич тоже ведь Совнаркомом руководил…

Последнюю фразу выдал Молотов, только что низвергнутый с этого высокого поста и имеющий основания задуматься о своём будущем.

Услышав упоминание Ленина, Вождь поморщился. Нашёл, дурак, кого в пример ставить.

Хозяин единственный в зале выглядел трезвым. Он сидел со стаканом красного вина в руке и оглядывал свою рать, наперебой изрекающую тосты и опрокидывающую рюмки водки и коньяка. Маркову показалось, будто в тигриных глазах плескалось презрение.

Заметив Сергея Петровича, Сталин жестом подозвал его к столу. Строгие костюмы с элегантными галстуками тут же расступились.

– Товарищ Марков, – произнёс Иосиф Виссарионович. – Мы провели внеочередное заседание Политбюро, посовещались. Товарищи внесли коллективное предложение о некотором сокращении круга обязанностей секретаря ЦК. – Вождь сделал паузу. Марков с недоумением смотрел на усмехающегося Хозяина. Какое, на хрен, «сокращение круга обязанностей» перед самой войной? А чтобы эти… суслики сожрали Самого, совершенно невероятно. Да и выглядит Сталин таким довольным, словно это он их всех схарчил.

Очевидно, по лицу командующего Московским округом прочитать его мысли было несложно. Иосиф Виссарионович выдержал паузу и продолжил:

– Одновременно постановили возложить на товарища Сталина руководство Советом Народных Комиссаров и иными государственными органами… Точное название должности они подработают. Как вы считаете, правильно мы постановили или нет?

«Концентрация всей власти в руках одного человека – это возможность быстро ставить любые задачи и контролировать их безусловное исполнение. В условиях войны – залог успеха, – подумал Марков. – История неоднократно это подтверждала. А свободы нам и так век не видать. Побьём немцев, разберёмся».

– Для подготовки и ведения военных действий решение верное.

Вождь обвёл глазами приближённых.

– Видите, товарищи, народ, – он показал на членов Политбюро, – и армия, – жест в сторону Маркова, – едины.

Потом пьянка продолжилась. Сергей видел, как холёный Булганин вертел в пухлой руке гранёный стакан с водкой, как ткнулся он острым клинышком бородки в накрахмаленную грудь рубашки и заснул на стуле. Как по просьбе Сталина плясал гопака лысый секретарь ЦК Украины. Генералу показалось, что, выделывая коленца, он метнул в главу правительства взгляд, полный ненависти. Но скорее всего, это был просто каприз освещения.

К утру только Сталин и Молотов остались сидеть друг напротив друга. Как две гранитные глыбы среди распростёртых на столе, а то и на полу тел руководителей ВКП (б) и Союза Советских Социалистических Республик. В малой комнате, где в прошлое посещение Марковым дачи разместили оркестр, громко храпел раскинувшийся, словно запорожец на въезде в Сечь у Гоголя, даже не расстегнувший портупейных ремней Климент Ефремович Ворошилов.

Под утро метель улеглась. Небо очистилось от туч и засияло, подсвеченное лучами восходящего где-то солнца, стало похожим на свежепостиранную простыню, которую усердная хозяйка чуть подкрасила синькой. На землю солнечные лучи ещё не попадали. Деревья вокруг строений и сама Ближняя дача смотрелись тёмными плоскими декорациями в сероватом сумраке.

Сталин, так и не сомкнувший глаз за прошедшую ночь, уселся на заднее сиденье «Эмки» и приказал Маркову:

– Соберите людей, проводите меня до Кремля и отправляйтесь отдыхать. Подумайте, может, стоит произвести ваших курсантов в лейтенанты, не дожидаясь экзаменов, и направить в войска? Быстрее в курс дела войдут…

«Свой «царский выпуск» [18] решил устроить, – подумал Марков. – Оно и правильно. Лучше лишние три месяца в полку, чем никчёмные теперь экзамены…»

– Будет исполнено, – кивнул генерал.

– А завтра, – продолжал вождь, – проведём совещание по вооружениям. Прошу присутствовать. О времени и месте вас известят.

Марков торопливо прошагал по коридору, ворвался в собственную приёмную. Комната была пуста, ни Шкарбута, ни Добросклоновой. Взведённый после всех событий последних дней и бессонной ночи с вождями, Сергей вырвал из кобуры пистолет и бросился к кабинету. Дверь в него оказалась запертой. Командир подёргал ручку. Ему показалось, будто внутри кто-то приглушённо разговаривает.

– А ну, выходи, – крикнул генерал и хотел уже выстрелить в замок. Охрана на звук прибежит через полторы минуты.

– Выхожу, товарищ командующий, – раздался знакомый голос. Дубовое полотнище медленно приоткрылось, и в приёмную вышел, торопливо застёгивая китель, Филипп Максимович. На лице его можно было прочитать смешанные чувства: фальшивое раскаяние и глубокое удовлетворение.

– Что вы делали в моём кабинете, полковник? – спросил Марков. Меньше всего ему верилось, будто лукавый и ленивый помощник заперся, чтобы взломать замок или распилить стенку сейфа своего начальника. Тем более что по службе почти со всеми секретами он был знаком.

Из-за спины Шкарбута, поправляя причёску, выскользнула Татьяна. Она посмотрела на Маркова, покраснела. Тёмные глаза наполнились слезами. Девушка зарыдала в голос и выскочила в коридор.