Онлайн книга «Para Bellum»
|
– Ну, что же вы, – подбодрил Сталин. – Пейте. Очень неплохой чай, по-моему. Или коньячку желаете? Сергей мотнул головой, потянулся за своим подстаканником, взял бутерброд, откусил. «Буду я ещё с тобой коньяк пить. Живой отсюда выскочу – тогда и напьюсь!» – со странной рассудительностью, не идущей к моменту, подумал Марков. Попытался жевать твёрдую, как камень, колбасу шатающимися зубами. Иосиф Виссарионович внимательно наблюдал за осторожными движениями челюстей бывшего комкора. Тихо спросил: – Обижены на нас, на партию, Сергей Петрович? – Не то чтобы на всю партию, но обижен, – выговорил комкор, с трудом глотая непрожёванный кусок. – На Военную коллегию в частности и лично на товарища Ульриха. – И подумал: «Ну, сказал, что хотел. А дальше что?» – Это хорошо. Не то хорошо, что обижены. Хорошо, что говорите правду. А ведь понимаете, что мы можем за такую правду вернуть вас в лагерь. К Куцему, который очень вас ждёт. И к Успенскому. Да вы пейте, хороший чай. Настоящий грузинский. Вы – мужественный человек, товарищ Марков? – совершенно неожиданно спросил вождь, не изменив тона. – Не знаю, товарищ Сталин. О себе трудно сказать, смел ты или труслив. – Как же так? Вы – профессиональный военный. Под артиллериский обстрел попадали. В штыковые хаживали. – Боевые действия – это технология. Если знаешь её и выполняешь требования техники безопасности, почти наверняка останешься живым. За исключением неизбежных случайностей. Теория вероятности, закон больших чисел и так далее. Так что на войне надо делать то, что должен. Бояться тут некогда и незачем. Вы, Иосиф Виссарионович, это по собственному опыту знаете. Хозяин кабинета усмехнулся, кивнул: – И у следователя в кабинете комкору Маркову посидеть довелось. Били сильно? – Не до смерти… – Страшно было? – Не совсем то слово. Когда ты в наручниках в полной власти какой-либо сволочи, садиста? Мерзко. Убить хочется. – А смогли – убили бы? – В тот момент – безусловно. – А показаний ни на кого вы не дали. Вождь смотрел прямо в лицо Сергею, не мигая. И в то же время было видно, что мысли Генерального секретаря сосредоточены совсем не на собеседнике. Марков пожал плечами: – Врать не приучен. Даже когда… очень просят. – Дадите честное слово… коммуниста, что, выйдя отсюда, будете нам по-прежнему честно служить? На любом месте и в любой должности. – Лично вам или «трудовому народу», как в Присяге сказано? России? – А есть разница? – Для меня есть. – Вождю. И партии этого самого «трудового народа». Губы Сталина дрогнули в едва заметной усмешке. – Тогда только до тех пор, пока буду убеждён, что вождь выражает волю партии и народа. А то ведь, товарищ Сталин, меня сапогами в живот и по почкам били как раз за то, что некоторые «вожди», что мне наградные листы подписывали и в партию принимали, потом не «вождями», а «наймитами» оказались… Сталин над этими словами думал долго. Достаточно, чтобы у слабого человека все гайки отдались. – На Троцкого намекаете? – недобрым голосом спросил он. – На него тоже. Из его рук «Красное Знамя» принимал. Тогда везде писали – «товарищ Троцкий, организатор и вождь Красной Армии…». – Смелый человек, – задумчиво сказал Сталин. – Очень смелый и не очень умный. Кто сказал: «Если ты говоришь, что думаешь, то думаешь ли ты?» – Не знаю, товарищ Сталин. – Я сказал. Ладно, оставим эту грустную тему. Я тоже одно время заблуждался насчёт товарища Троцкого. И Ленин заблуждался. Так что вам в вину поставить нельзя. Спрошу по-другому – если узнаете о чьих-то действиях во вред мне, партии, «трудовому народу», как поступите? – Согласно Уставу, Присяге и долгу коммуниста. – А товарищ Дзержинский говорил, что каждый коммунист должен быть одновременно и чекистом… – Товарищ Сталин, я сделаю всё для партии и Родины и ничего против собственной чести. – Кто написал, что опереться можно только на то, что оказывает сопротивление? – продолжая размышлять, проговорил Сталин. – Мудрые слова. Вас когда арестовали? – Три года, четыре месяца и шесть дней назад. – Полную информацию всё это время вы получать, естественно, не могли. Но что-то всё же просачивалось. Газеты вам давали? – Так точно, «Правду» в КВЧ и радио в бараке два часа до отбоя. – Как оцениваете сегодняшнюю обстановку в Европе и на наших границах? – С Европой всё ясно. Когда Гитлер на нас нападёт, а это будет не позднее середины июля, Европа будет ему всемерно помогать… – Откуда сроки? – Опыт прошлой Мировой войны. Тогда начали в августе и не успели до «осеннего листопада». Сейчас возьмут форы. Но точнее смогу оценить обстановку только после того, как увижу карты, разведданные, аналитику Генштаба. – Увидите, Сергей Петрович, всё увидите, – засмеялся Хозяин. – Сделаем таким образом: сейчас вы вернётесь в гостиницу. Вас удобно разместили? Жить и работать можно? – Нормально, Иосиф Виссарионович. – Тогда там ещё поживёте. Зачем привлекать внимание. Под крылышком НКВД спокойнее будет. Вам дадут адъютантов. Двоих. Мало будет – добавим. Все нужные документы они будут привозить, увозить, выполнять любые поручения. Соблюдение всех правил секретности – на них же. Привезут, увезут, ответят, если что… На первичное ознакомление – сутки. Больше дать не могу. Завтра в это же время мы продолжим беседу. Ожидаю объективный и даже жёсткий анализ положения, как вы его увидите. Если получится, прогноз развития событий. На мнение «коллег», включая нынешнего начальника Генштаба и начальника ГРУ, внимания не обращайте. Мне нужно ваше мнение. Справитесь? – Постараюсь, товарищ Сталин. Но только в первом приближении. Для грамотного отчёта нужно человек пять опытных штабистов и неделя сроку. – Отчёта о чём? – О первоочередных мерах по отражению агрессии фашистской Германии в течение ближайших трёх месяцев. – Хорошо. Поговорим об этом тоже завтра. Последнее: жалобы и просьбы личного характера на текущий момент имеются? – Никак нет. – Хорошо. Покажите, не разучились ли вы работать, товарищ… – сделал паузу, как будто хотел произнести воинское звание. Но передумал. – Товарищ Марков. Отдых в уютном лагере на солнечных Соловках иногда расслабляет… По Туруханску помню… И улыбнулся, давая понять, что с чувством юмора у него всё в порядке. Лаврентий Берия всегда выполнял задания Вождя быстро и точно. «Дело» Аристотеля Фиораванти доставил Поскрёбышеву глава личной охраны наркома внутренних дел Рафаэль Саркисов. Поскрёбышев принял пакет, расписался в получении и отпустил майора госбезопасности, словно простого курьера. |