Онлайн книга «Темная вода. Книга 2. Рожденная водой»
|
– Я бы от водички не отказалась. – Держи. – Отец протягивает мне бутылку. Я снимаю крышку и жадно глотаю воду. – Не торопись. Вся вода твоя… Ты точно не перегрелась? – Нет. Я просто… просто хочу домой. Он ерошит мне волосы: – Пошли отсюда, по дороге расскажешь. В машине сразу же начинаются расспросы. – Зачем ты вылезала из воды? – Ты про наш разогрев? Чувствую, что не должна рассказывать отцу об исчезнувшем парне. Да и рассказывать фактически нечего. Не было никого. – Судорога схватила. – Ногу? Но я не видел, чтобы ты хромала. – Я вовремя спохватилась. Хождение помогло. – А потом судороги не повторялись? Сейчас ногу не сводит? – Нет. Все прошло. – Это из-за солевого баланса, Ник. Нужно больше пить воды. – Как Кристи? Ей вода не помогла… Пап, ты бы ее видел. Она подряд выхлестала три бутылки. Я ей свою отдала. И чем больше она пила, тем жарче ей становилось. – И вода ей не помогла. Лишь усугубила ее состояние… Такое ощущение, что папа разговаривает сам с собой. Думает вслух. – Ник, а сколько лет этой Кристи? Она твоя ровесница? – При чем тут возраст? – спрашиваю я и тут же вспоминаю про его таблицу. Утонувшие девчонки не дают ему покоя. – Шестнадцать ей. Как и мне. – В этом месте недостаточные меры безопасности, – заявляет отец. – Тебе нельзя туда ходить. – В каком месте? – В бассейне. Мне он с самого начала не нравился. – Пап, что ты, как маленький? Нормальный бассейн. Просто Кристи перенапряглась на тренировках. Упадок сил, тепловой удар или что-то в этом роде. – Приедем домой, и я поговорю с мамой. Если она согласится со мной, ты больше туда не вернешься. – Папа, ты о чем? Я не брошу плавания. Я люблю плавать. У меня хорошо получается. – Вскоре тебе станет трудно добираться на тренировки. Кажется, нашелся покупатель на машину. – Что-то очень быстро. – Думаю, я маловато запросил. Нужно было установить цену повыше. – Ничего, дойду пешком. Буду пораньше выходить, только и всего. Отец вздыхает, качает головой. Мы останавливаемся у светофора. Пока ждем, папа включает радио. – …согласно официальному заявлению властей, сделанному сегодня, с полуночи вступает в силу постановление о мерах экономии воды. Запрещено расходование воды на нужды, непосредственно не связанные с жизнеобеспечением; например, полив площадок для гольфа и мытье машин. В ряде районов вода в жилые и общественные здания будет подаваться по расписанию. Если погода останется такой же жаркой, как сейчас, следующим шагом может стать закрытие общественных и коммерческих плавательных бассейнов, а также производств с избыточным водопотреблением, не имеющих собственных источников водоснабжения. – Пап, мне это совсем не улыбается. Если бассейн закроют, где я буду плавать? Сегодня мы едем по другому маршруту, избегая Веллингтон-авеню, на которой нас атаковали любители стрелять из водяных пистолетов. К ручке входной двери что-то прикреплено. Скромный букетик из желтых и красных цветов, похожих на ромашки. Вместо ленточки – цветная резинка. Чувствуется, цветы появились здесь давно и успели прожариться на солнце. Стоило мне взять их в руки, как стебли печально поникли. Солнце выпило из них жизненные силы. – Симпатичные цветочки, – улыбается отец. – И от кого же? Под резинку подсунут клочок бумаги. Разворачиваю его и вижу мелкую бледно-голубую сетку и слова, выведенные аккуратным почерком: «Никола, надеюсь, тебе лучше». Подпись тоже есть, но я и без нее знаю, кто это. Только он мог додуматься написать на клочке миллиметровки. – От Милтона, – отвечаю я на отцовский вопрос. – Это парень, что живет в двух шагах от нас? Я киваю, смотрю влево: не удивилась бы, если бы Милтон притаился у себя в саду среди кустов и следил за моей реакцией. Но его там нет. Входим в дом. Мисти, дремлющая в корзине на кухне, сегодня почему-то не выскакивает нам навстречу и не вертится у ног. Откладываю цветы, наклоняюсь к собаке и нежно чешу за ушами. – Что, Мисти? И тебя жара сморила? Она поднимает голову, пытается лизнуть мне руку, после чего снова замирает. Не поднимается рука выбросить цветы. Может, в воде оживут? Я наполняю водой стеклянную вазу. Вода почему-то мутная и коричневатая. – Пап, взгляни. Показываю ему вазу. Такое ощущение, что вода взята не из-под крана, а из вонючего пруда. – Что за… – Отец выхватывает вазу из моих рук. – Они что, издеваются над нами? Мне не нравится раздражение в его голосе. Сразу вспоминаются мальчишки с водяными пистолетами. – Кто – они? Я набирала воду в раковине. Отец поднимает вазу вровень с лицом, вертит и наклоняет под разными углами, всматривается в воду. Его поведение мне непонятно и, честно говоря, неприятно. Я беру из сушилки стакан, наполняю водой и его. – Пап, смотри, она стала чище. Он выхватывает у меня стакан и кричит: – Отойди от раковины. Вытри руки. Слышишь? Немедленно вытри руки! Его лицо покраснело и вспотело, глаза вот-вот вылезут из орбит. Отец снова взбешен, как несколько дней назад, когда нас облили из водяных пистолетов. Но в замкнутом пространстве кухни его гнев в десять раз страшнее. Я не спорю и молча беру посудное полотенце. Отец ставит вазу и стакан на борт раковины, закрывает кран, хватает другое полотенце и тоже вытирает руки. С ужасом смотрю, как он остервенело трет сухую кожу рук, пока она не краснеет. Я осторожно забираю у него полотенце. – По-моему, ты уже досуха вытер руки. Эту воду вылить? – Я киваю на вазу и стакан. – Оставь. Маме покажу. Он не шутит. – Что показывать? Обыкновенная вода. – А муть и грязь тоже обыкновенные? И такая дрянь льется из нашего крана. На нашей кухне. Здесь, в нашем доме. Не хочу, чтобы ты пила гадость. Слышишь? Отныне будешь пить только воду из бутылок. Обещаешь? – Папа, успокойся. Уверена, есть очень простое объяснение, почему вода в кране загрязнилась. Он качает головой. У него учащается дыхание. Рубашка покрывается пятнами пота. – Пап, ты хорошо себя чувствуешь? – Да. Да. Хорошо. Это… это… – Что? |