Книга Невеста Темного Дракона, страница 25 – Ольга Пашнина

Принюхалась, зачем-то зажмурилась и быстро выпила. Вкус странный, очень непривычный, горло обожгло. Но по телу разлилось тепло, а послевкусие оказалось приятным. Маленький бутерброд с какой-то пряной пастой довершил дело. И я почувствовала себя почти хорошо. Почти, потому что Ладон, не сводящий с меня взгляда, несколько напрягал.

— Ой, а это шоколадка? — Я заметила маленькое блюдечко с заветными коричневыми кусочками. — Какая вкусная! Откуда здесь такие деликатесы? С твоим приходом Плато перестало участвовать в торговле между городами.

— Это вы так думаете. — Ладон криво усмехнулся. — Всегда есть те, кто готов заработать втихую. Городам-то налоги платить надо. А нет товарооборота, нет и налогов. Не забивай голову, ешь.

Он снова наполнил мою рюмку.

— И пей.

— Где Рыс и Ларан?

— У тебя в комнате сидят. Ну, рассказывай свою версию событий.

Мужчина уселся прямо на пол. Благодаря тому что ванна находилась чуть в углублении, мы могли свободно говорить таким образом. Ладон тоже выпил коньяка, но есть ничего не стал. У меня, стоит заметить, имелись весьма серьезные сомнения относительно целесообразности употребления коньяка в таком количестве. Напьюсь еще, устрою масштабную истерику…

Постепенно, поедая бутерброды, я рассказала все, как было. И надеялась, что Ладон в это поверит, потому как версия Морриган звучала гораздо правдоподобней и подкреплялась доказательствами.

По словам этой лживой девицы, она как раз шла с кровью волка, который в поисках еды забрел на окраину деревни. Морриган, славная воительница-героиня, убила зверя и намеревалась спасти детей. И тут выбежала я. Из леса, без одежды. Едва-едва Морриган хитростью уговорила меня помочь ей, сыграв на жалости, а потом, когда мы спасли ребенка, отправила Ладону письмо. И я, испугавшись наказания, хотела соврать, успев в замок раньше Ладона.

— Вот стерва, — пробурчала я. — Ты мне веришь?

— Придется. Зная Морриган и зная тебя… Ты глупая, слишком глупая, чтобы врать даже ради собственного спасения.

— Вот спасибо!

— А как еще сказать? — рассмеялся Ладон. — Ты была в деревне, одна, могла попросить пергамент, могла попросить помощи, а вернулась в замок и еще убеждаешь меня, что не пыталась бежать. Как это назвать?

— Глупостью, — пришлось согласиться мне.

Он слегка пододвинул ко мне рюмку и вновь наполнил свою.

— Мне уже хватит, наверное, я ведь не привыкла.

— Тебе хватит, когда я скажу. Пей.

Коньяк был вкусным, вода в ванне не остывала, и вообще было очень хорошо, тепло и уютно. Разве что голова немного кружилась и голод я еще не утолила. А так даже Ладон, внимательно наблюдавший за каждым моим действием, не раздражал.

— Когда ты помогала отцу Морриган, я обещал тебе улучшение условий, — наконец проговорил он. — Сегодня ты помогла детям. Чего ты хочешь?

Я помедлила, прежде чем ответить. Раньше я никогда не решилась бы попросить о таком, но то ли алкоголь сделал свое дело, то ли в Ладоне я почувствовала что-то, отличное от простого желания прикончить меня в определенный момент.

— Можно я напишу родным?

И, предугадывая реакцию, затараторила:

— Я на твоих глазах напишу. Проверишь, что там нет никакой информации о том, где я и что будет. Я просто скажу, что все в порядке, чтобы мама не волновалась и папа не организовывал бесполезные поиски. Пожалуйста! Ты все равно меня убьешь, ты достаточно их помучил!

— Хорошо. Напишешь. Завтра утром, отправлю я сам.

— Спасибо! — Я едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею, но вовремя одумалась. — Можно мне еще коньяка?

Страшно было, но одновременно нахлынуло такое сильное облегчение, что захотелось напиться и уснуть. Хотя я так никогда не делала.

Пока Ладон наполнял рюмки, я вспомнила еще одну вещь, поначалу ускользнувшую от меня.

— Ты рассказал Тхэшу о том, как зовет меня мама. Зачем?

Он лишь пожал плечами:

— Хорошее прозвище. Тебе подходит.

— Хочешь сказать, что я как ребенок?

— Ты и есть ребенок, ты даже не имеешь права самостоятельно делать крупные покупки.

— Тоже мне, показатель! — Я весело фыркнула. — Сейчас возраст не определяется условными границами общества. Я старше, чем кажусь, я справляюсь с работой, с которой не все взрослые справляются.

— Так хорошо справляешься, что оказалась здесь?

Смерив наглого дракона суровым взглядом, я выпила очередную порцию коньяка и почувствовала, что все, хватит. Голова кружилась, глаза сами закрывались, не слушая команд мозга. В горячей ванне было так хорошо, так приятно, что противиться этой сонливости не было сил. Сытая, пьяная и отогревшаяся, я засыпала, причем стремительно.

— Мне надо спать идти, — пробормотала я, мотая головой. — Выйди, я оденусь и пойду. За ужин спасибо, очень кстати.

Я попробовала было встать, узрев, что Ладон просьбе внял и направился к выходу, но поскользнулась и плюхнулась обратно в воду.

— Златокрылая, сиди смирно, — проворчал мужчина, возвращаясь обратно. — Ты сейчас убьешься. Еще мимо лестницы идти. Ну-ка, давай, руки протяни.

— А ноги? — зачем-то спросила я.

Ладон не растерялся:

— Ноги попозже протянешь.

— Я вообще-то не одета!

— И чего я там не видел?

Он склонился над ванной, готовый уже вытащить меня из нее.

— Видеть, может, и видел. А щупать не доводилось.

— Отличный шанс!

И меня рывком подняли на руки, не заботясь о каком-либо приличии. Мой визг на миг оглушил даже меня саму, чего уж говорить о Ладоне. Раздраженно поморщившись, он сунул мне в руки большое полотенце и даже не стал ворчать, когда я в него завернулась, замочив ему всю рубашку.

Ехать верхом на Ладоне было очень приятно. Во всяком случае, я могла просто лежать и засыпать, пока меня выносили из ванной, не шевелиться и наслаждаться приятной усталостью во всем теле.

В мою комнату мы дошли странно быстро, я почти не запомнила дороги. Буквально несколько секунд, и я почувствовала спиной мягкое покрывало. Сладко потянулась и зевнула.

— Ну уж нет, — раздался откуда-то издалека голос Ладона. — Спать в мокром полотенце нельзя. Сама под одеяло залезешь или мне запихнуть?

— Сама… — Я снова зевнула.

Кое-как шевеля непослушными руками и не открывая глаз, я укрылась одеялом и убрала полотенце. Лежать на прохладной подушке под теплым одеялом в темноте было невероятно хорошо. Я застонала, устраиваясь поудобнее, и, наконец, перевернувшись на живот, замерла, готовясь провалиться в сон.

— Ты совершенно не умеешь пить.