Книга Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка, страница 59 – Владимир Тимофеев

— Атакуют, значит? — девушка зло сощурилась и, выскользнув из рук летчика, потянула из кобуры АПБ. Повернувшись к особисту, она подняла пистолет и не предвещающим ничего хорошего голосом поинтересовалась:

— Так ты говоришь, расстреляли его? Странно, не правда ли?

— Ну… так, — Тарас действительно выглядел ошарашенным. — Приказ я слышал. Расстрелять его приказали. Видеть, правда, не видел, но…

Осекшись на полуслове, Свиридяк с недоуменным видом посмотрел на направленные в его сторону стволы, нахмурился и передернул плечами. Однако через пару секунд неожиданно откинул назад голову и громко расхохотался:

— Ну, майор, ну, молоток! Вывернулся-таки, черт старый! Жив, выходит, курилка! Уважаю!

Отсмеявшись, он протер рукой покрасневшее от натужного веселья лицо и выступившие в глазах слезы, а затем снял с плеча трофейный ПП и, держа его за ремень, протянул Ольге:

— На, держи. Держи, держи. Если не веришь мне, можешь забрать его. Обойдусь как-нибудь без оружия. Нам ведь сейчас не лаяться, а выбираться отсюда надо. Этим, может, как раз Васильичу и подмогнем. Это-то хоть вам понятно?

— Вроде не врет, — пробурчал Антон. — Нам ведь и вправду уходить надо.

— Ты, Оля, не злись, — вкрадчиво продолжил особист. — Я ж понимаю. Ты мне всё, видать, тот случай простить не можешь, когда я …

— Да причем тут тот случай? — с досадой проворчала девушка, опуская пистолет и поправляя упавший на глаза локон. — Ладно, проехали. И вообще, мне твое оружие ни к чему. Себе оставь эту тяжесть, авось, пригодится.

— Ну и хорошо, — довольно осклабился Свиридяк, возвращая автомат на место. — Кстати, кто это? — он кивнул в сторону лейтенанта. — Может, познакомишь?

— Лейтенант Микоян, — козырнул летчик.

— Что ж, будем знакомы. Капитан Свиридяк, особый отдел.

Летчик засунул ТТ в кобуру и пожал протянутую руку. Честно говоря, не нравился ему этот особист. Почему — не ясно, но вот не лежала душа, и всё тут. И пожатие у него неприятное, рука влажная и скользкая какая-то, будто норовит в любой миг то ли отдернуться, то ли, наоборот, вцепиться клещами. Однако проявлять недовольство лейтенант не стал: "Всё же одно дело делаем, пусть и по-разному".

Тарас тем временем вновь повернулся к Ольге:

— Транспорт тут у вас есть?

— Есть. УАЗ "буханка". Только вот горючки — кот наплакал.

— Что, совсем нет? — хмыкнул Свиридяк, указав на стоящие в проходах ряды разнокалиберных бочек и коробок. — А это тогда что?

— Пустышки, — отозвался Антон, пнув ближайшую емкость. Та в ответ прогудела металлическим гулом. — Сюда, похоже, весь хлам свозили. Всё, что выбросить жалко.

— А хранилище тогда где!? — совершенно неподдельно изумился особист.

— Какое хранилище?

— Так вам что, майор ничего не рассказывал!?

— А что он должен был рассказать?

— Ну…э-э, — Свиридяк замялся. — Слухи ходили… разные.

Ольга подняла бровь и недоуменно посмотрела на Тараса. Взглядом, каким обычно смотрят на какого-нибудь диковинного зверя, такого, как, например, дрессированный тюлень, что вертит носом мяч на потеху публике, а взамен получает дохлую рыбку из пластмассового ведерка.

— Вы, Тарас Степанович, шутить изволите? Да ежели б тут и впрямь было тайное хранилище с ядрен-батонами, про которое ребята уж пятый год байки травят, так неужто б мы здесь одни без горючки и патронов сидели?

— Ну… в общем, да. Ты права, ерунда всё это. Хорошо, показывай, где тут УАЗик ваш обретается.

— Там, ближе к концу, за стеллажами.

Особист кивнул и двинулся в указанном направлении, сопровождаемый девушкой и лейтенантом. Антон остался на месте, получив от сестры ЦУ насчет сбора барахла и подготовки к эвакуации.

Тарас шел нарочито медленно, то и дело останавливаясь, проверяя содержимое попадающихся по пути коробок и ящиков, словно не веря в слова об отсутствии на складе чего-нибудь ценного. При этом он что-то невнятно бормотал себе под нос и тер рукой шею. "Ругается, наверное", — думала Ольга, глядя на особиста. — "Ну и черт с ним!".

Но, на самом деле, Свиридяк вовсе не ругался. Он лихорадочно пытался просчитать сложившийся расклад, не самый для него благоприятный. "Так, крысеныши ничего не знают. Хреново… Майор, сука, так им ничего и не рассказал. А я, м…к, чуть не прокололся из-за этого идиота-летчика. И откуда он только взялся, скотина?.. Ладно, будем думать, что дальше. Майор выжил. Это хорошо. Он теперь ключевая фигура. И раскрутить его можно только через молодняк. А, значит, что? Значит, будем брать в оборот девку и мелкого. Летуна — валить, он лишний. Хотя… эта дура к нему, кажется, неровно дышит, может заистерить… А, хрен с ней, пущай истерит! Так даже лучше, меньше соображать будет… Выходит, выезжаем отсюда, мелкого — за руль, бабу — рядом. Я с летуном сзади. Как к мешкам подкатим, заставлю тормознуть — типа, дорогу проверить. Летчика валю сразу, из МСП, по-тихому. Смешно — мне этот пистолетик майор сам в руки отдал. Ирония судьбы, однако… Так, дальше… дальше ствол девке в голову упираю, а Вазген щенка оприходует. Черт, сволочь этот крысеныш, Мосластого с крыши завалил. Жаль, втроем было б полегче контроль держать. Ну да ладно, что есть, тем и играем. Значит, вяжем обоих и обратно — ждем майора. Транспорта у него нет, в Иловлю он вряд ли попрется. Сто пудов, сюда дернет, а тут мы, ха-ха. Интересно, сколько ему времени понадобится? Часа три? Или четыре? Ладно, подождем, время пока есть. Ну а потом… потом по обстановке. В любом случае, живых никого остаться не должно… Н-да, видимо, и Вазгена опосля придется тоже… того, чтоб концы — в воду. Ну что ж, шансы есть, и неплохие. Будем играть. По-крупному".

Повеселевший Тарас бросил считать пустые коробки и решительно зашагал по проходу, насвистывая какой-то незамысловатый мотивчик и почти не прислушиваясь к разговору идущих позади него девушки и лейтенанта. А зря!..

* * *

— Володя, а там как, страшно было?

Оля шла рядом с лейтенантом, придерживая его за локоть и тихо млея от счастья. Дядя Сережа жив, и Володя, ее Володя — тоже. Теперь она уж точно его никуда от себя не отпустит. Ну, разве что на операцию боевую. Хотя нет, на операцию они вместе пойдут. И пусть только попробует отказаться. Вместе — и точка. Навсегда. И вообще, скоро всё будет хорошо, не может не быть.

— Да нет. Там всё просто было. Прилетел, сбил одного, а дальше товарища майора увидел. На башне. Ну и сюда потом.

Лейтенант шел рядом с девушкой и боялся. Боялся спугнуть то, о чем мечтал. Мечтал, наверное, всю свою жизнь, только не знал об этом. Невероятное, волнующее и одновременно пугающее ощущение счастья, того, чего ему так не хватало раньше, до встречи с ней… с Олей. Тонкие девичьи пальчики аккуратно придерживали Володю за локоть, буквально касались. И от этих прикосновений летчика бросало то в жар, то в холод. И не было нужды что-то говорить — зачем, когда хватает одних эмоций, тех, что звучат без слов. Тех, что можно отдать целиком, без остатка. И получить взамен. Теплоту и нежность, что накатывают волной и заставляют душу петь. Во весь голос. И радоваться, что всё хорошо, всё будет хорошо, не может не быть.