Книга Дорога на Сталинград. Экипаж легкого танка, страница 68 – Владимир Тимофеев

— Трохи есть. Аж три заразом.

Секунды через четыре, разобравшись с терочным запалом немецкой "колотушки", он аккуратно закинул гранату к выходу из укрытия, откуда уже выбирался следующий фашист. А после взрыва-хлопка еще одну, запулив ее четко в проем с сорванной дверью.

— Готово, отбегались уроды, — довольно пробормотал боец, заскочив внутрь просканировав через "очки" порушенную гранатами землянку. — "Марконики" хреновы…

— Идем дальше. Тридцать шагов.

Продвинувшись вперед, красноармейцы вновь припали к земле, вглядываясь в окружающее пространство. Т-70 на этот момент уже разобрался со вторым орудием и готовился двинуться дальше, к следующему.

— Двое в проломе, — произнес лейтенант. — Что-то тяжелое тащат. Гриша, твоя работа.

— А я? — обиженно пробурчал Кацнельсон.

— А ты помогай, не спи.

Из пролома в стене выползли двое солдат в касках и быстро рванули к танку. Первый нес что-то в руках, сгибаясь под тяжестью, второй, с карабином, видимо, страховал его. Добежать не успели. Двумя короткими очередями Синицын срезал "несуна". Страхующий тут же залег и открыл ответный огонь. Правда, не видя цели, палил в белый свет, как в копеечку.

Марик, не ожидавший подобной резвости от противника, со своим выстрелом явно запоздал — пуля прошла выше, воткнувшись в стену, выбив из нее облачко кирпичной крошки.

— Марик, елки зеленые! Я же сказал, не спи!

— Сейчас, сейчас, — бормотал Кацнельсон, перезаряжаясь, непослушными пальцами, на ощупь, вталкивая латунные стерженьки в "футляр" обоймы. Оплошность бойца исправил его напарник, зашвырнув последнюю гранату туда, где затихарился отстреливающийся фриц.

— Нормально, — сухо прокомментировал лейтенант действия красноармейцев. — Идем дальше.

— Огнеметчик! — неожиданно заорал Синицын, вскидывая автомат.

Вскинуть-то вскинул, но выстрелить не сумел. Нога его внезапно подвернулась, провалилась в какую-то щель, и, неловко взмахнув руками, боец свалился в немецкий окоп, безбожно матерясь во весь голос. Спас ситуацию Кацнельсон, полностью реабилитировавшись за свой предыдущий прокол. Вставив в гнездо злополучную обойму и сняв, почти навскидку, высунувшегося из какой-то щели вражеского солдата. Уже направившего зловещий раструб в корму советского легкого танка. Добил опасного противника Синицын, выбравшийся, наконец, из подземной ловушки и успевший таки принять участие в охоте на огнеметчика. Пули, прочертившие силуэт врага, задели ранцевые баллоны, и через пару мгновений вырвавшаяся на свободу смесь заполыхала, растекаясь по впадинам и выемкам, озаряя зловещим светом темноту сентябрьской ночи. Несколько фигурок, истошно вопя, живыми факелами заметались в огненном озере, спотыкаясь, падая, судорожно поднимаясь и вновь падая. В остервенении катаясь по горящей земле в надежде сбить жрущее плоть пламя. Тщетно.

Патроны на них тратить не стали. Потрясенный Марик только и смог, что нервно сглотнуть и тихо выругаться сквозь зубы. От страшной картины сгорающих заживо людей, пусть и врагов, проняло даже лейтенанта:

— Всё… нормально, парни… Нормально.

Однако после непродолжительной паузы он всё же совладал с эмоциями и выдал новое целеуказание:

— Чуть правее, метров сорок по курсу. Проем в стене. Видите?

— Где?.. Ага, есть… Видим.

— Шевеление там какое-то. Не разберу пока. Кажется, ход сообщения.

— Точно, есть ход, — подтвердил Гриша догадку. — Фрицы там. Два, три… не, вроде больше…

— Плевать! Левее отходите. Встречайте, когда попрут. Раньше не надо.

— Есть.

Через несколько секунд Синицын нарисовался возле разбитого орудия и, спрыгнув в неглубокий окопчик, загромыхал чем-то железным.

— Товарищ лейтенант, тут эМГэшка немецкая. Хочу попробовать.

— Пробуй, — немного подумав, согласился летчик. — Не увлекайся только.

— Есть не увлекаться, — бодро отозвался боец, гремя пулеметной лентой, разворачивая трофей в сторону строений. И чуть позже, с досадой. — Блин, не лезет гадина.

— Не умеешь, не берись, — прошипел в наушниках голос Кацнельсона. — Вот так надо.

Звякнула захлопнувшаяся затворная крышка. Лейтенант, не видя бойцов, слегка заволновался:

— Еще раз говорю, не увлекайтесь. И никакой рукопашной. Дали очередь — сразу назад.

— Понятно, товарищ лейтенант. Мы быстро.

Зашуршала осыпающаяся земля. Несколько теней скользнуло в ведущий к батарее ход сообщения, и спустя какое-то время в нешироком проходе появились идущие гуськом фрицы, спешащие занять выгодную позицию в тылу у советских танкистов. Ну что ж, как говорится, поспешишь — людей насмешишь. Длинная очередь встретила немцев в упор, не оставляя им никаких шансов. Полегли все. Все шестеро.

— Хорош, теперь отходите.

Однако вдохновленные успехом красноармейцы вместо того, чтобы исполнить приказ, выставили МГ на бруствер и принялись ожесточенно поливать из трофейного пулемета кажущиеся им подозрительными проемы в стене. Совершенно позабыв в горячке боя об осторожности и словах командира.

Расплата не заставила себя долго ждать. Прилетев откуда-то с фланга, отметившись фонтанчиками земли, выворачиваемой тяжелыми пулями. Разбитый МГ отлетел в сторону, больно ударив по скуле ошеломленного Марика. Слава богу, бойцы быстро сообразили, что медлить не стоит, и потому моментально скатились на дно окопа, укрываясь за слоями грунта и сваленными в груду снарядными ящиками. А невидимый им враг продолжал осыпать раскрытую позицию стальными градинами калибра семь девяносто два, не давая поднять головы, заставляя плотнее вжиматься в теплую, пропахшую дымом землю.

— От, гаденыш. Из-за угла бьет, — нервно процедил в микрофон лейтенант, соображая, как лучше помочь опростоволосившимся подчиненным. "Н-да, делать нечего. Придется танкистов просить".

— Сержант, подмогни ребятам. Прижали их, головы не поднять.

— А не хрен им телепаться было, — тут же отозвался Винарский. — Ну да ладно, поможем пехтуре.

Развернувшийся танк щедро угостил свинцом вражеского пулеметчика. Щедро и, что гораздо важнее, точно. И основательно.

— Выползайте. Только быстро и без форсу… Клоуны.

Выскочившие из окопа Марик и Гриша порскнули в разные стороны, растворяясь в спасительной темноте. Но лишь для того, чтобы уже через десяток секунд оглушить и лейтенанта, и танкистов заполошным воплем:

— Танки, б…!

— Ох, мать твою!

— Где!?

— Да вон же! Из-за сарая лезут! Справа!

* * *

Вообще-то, танк был только один. Но, тем не менее, противником он являлся весьма и весьма серьезным. С модернизированным орудием, с повышенной бронезащитой. Выдвинувшись из оставленного без присмотра проулка, панцер неторопливо повернул башню в сторону тридцатьчетверки, видимо, посчитав ее главной целью, и почти сразу же плюнул снарядом из длинного шестидесятикалиберного ствола. Помешать ему в этом гнусном деле сержант не успел. Да и не мог успеть, несмотря на лихорадочное вращение рукоятей и яростный мат рвущего рычаги Макарыча. Получившая попадание в район передних катков машина Постникова вздрогнула как от ожога. Сквозь щели люка мехвода повалил дым, однако выбираться из обездвиженного танка никто не торопился.