Онлайн книга «Человек со звезды»
|
Что касается Валерии – желание имелось. Александр Павлович впервые, пожалуй, повстречался с таким ярким, говоря казенным слогом, представителем века эмансипации, чрезвычайно симпатичным представителем – нет спору, но вот к самой эмансипации, к процессу этому пресловутому, Александр Павлович относился с предубеждением и ничуть не верил в «деловых женщин», утверждал – когда разговор о том заходил, – что «деловитость» их не что иное, как метод самозащиты, самоутверждения дурацкого, а за ним обыкновенная женщина, со всеми богом данными ей и только ей качествами. Как физическими, так и душевными. И ничем качеств этих не скрыть: хоть на миг, да вырвутся они наружу, проявят себя. Но вот странность: Валерия, похоже, исключением являлась, ничего у нее пока не вырывалось, а Александр Павлович не терпел исключений, не умел в них поверить, потому и спешил на свидание к Валерии, к загадочной женщине-исключению. Впрочем, Александр Павлович не отрицал очевидного: эмансипация эмансипацией, а женщина Валерия – куда как интересная. В меру красивая, в меру умная, в меру интеллектуальная… А что без меры самоуверенная – или иначе: уверенная в себе! – так «будем посмотреть», как говорится… А может, просто-напросто нравилась она ему? Может, и нравилась, все бывает, но Александр Павлович никогда не спешил с выводами, тем более что случилась однажды в его жизни ошибка как раз из-за поспешности: женился – развелся, а между этими веселыми глаголами три с лишним года… Валерия поинтересовалась как-то: – А зачем женились? Александр Павлович честно объяснил: – Казалось, любил… И получил ответ: – «Казалось» – понятие неконкретное, зыбкое. Как можно им руководствоваться? – А так и можно, – усмехнулся Александр Павлович. – Вы что, только конкретными руководствуетесь? – Только! – отрезала. – Как и любой здравомыслящий человек… Вот так так! Здравомыслящий человек… А откуда, скажите, у здравомыслящего человека дочь-школьница? Не аист ли адресом ошибся?.. Александр Павлович бестактно поинтересовался и получил вполне конкретный – в стиле Валерии – отпор: – Этот вопрос я предпочитаю не обсуждать. Предпочитаете?.. Да на здоровье!.. У нас свои тайны, у вас – свои, меняться не станем… Правда, любопытно: когда она успевает заниматься дочерью?.. Времени вроде нет: за две пролетевшие недели Александр Павлович изучил расписание Валерии, сам в него довольно плотно втиснулся… Или, может, она у нее вундеркинд?.. Александр Павлович не видел девочки – случая, не было. Обычно заезжал за Валерией на работу, в институт, забирал ее с кафедры или из лаборатории, а возвращал домой поздно: ритуал прощального поцелуя у дверей подъезда – и спокойной ночи, Лера. Сегодня же был шанс познакомиться с чудо-ребенком: Валерия с утра в институт не пошла, что-то там у нее отменилось, и ехал за ней Александр Павлович как раз домой – впервые, кстати; даже поинтересовался по телефону номером квартиры. Розы он купил на импровизированном рыночке у метро «Белорусская» – какие хотел, такие и купил, шелковые и с каплями – и ровно в шесть звонил в квартиру Валерии. Звонок, отметил, заедало: приходилось туда-сюда качать кнопочку, искать пропавший контакт. Валерия – дама техническая, кандидатша каких-то сложных наук, могла бы и починить… Однако дверь открылась. Открыла ее девочка лет десяти, невысокая, худенькая, угловатая даже, с прямыми, стриженными «под пажа» каштановыми волосами. Открыла и отступила в сторону, пропуская Александра Павловича в тесную переднюю. – А если я – вор? – серьезно спросил у девочки Александр Павлович, даже не поздоровавшись, спросил с ходу. – Как это? – не поняла девочка. – Ты даже не спросила, кто я и к кому пришел. А вдруг у меня за спиной – топор, пистолет, бомба, а? Девочка не улыбнулась. – У вас были заняты руки, – сказала она. – Букетом. Он, вероятно, для мамы? – И для мамы, и для тебя, – ответил Александр Павлович, протянул ей цветы. – Найди какую-нибудь банку. Желательно литровую… – У нас есть ваза, – девочка опять не приняла шутки, и Александру Павловичу это не понравилось. Он любил веселых и даже хулиганистых детей, он привык к цирковым детям, к этим «цветам манежа», которые растут сами по себе и не признают никаких клумб. – Тогда поставь в вазу, – вздохнул он. И все же не удержался, добавил: – А лучше бы напустить в ванну воды и бросить их плавать… Девочка, уже шагнувшая было в комнату – за вазой, естественно, остановилась, будто раздумывая. Похоже, ее заинтересовала идея с ванной. Цирковой ребенок, считал Александр Павлович, поступил бы именно так, как ему интересно… – Я сейчас узнаю, – быстро сказала девочка и побежала прочь, забыв об Александре Павловиче. Он вошел в комнату вслед за ней, но девочка была уже в соседней, и Александр Павлович слышал оттуда ее торопливый говорок: – Мама, смотри, какие розы, а если пустить их плавать в ванне?.. Александр Павлович довольно улыбнулся и сел в кресло у окна. Отсюда хорошо просматривалась дверь в соседнюю комнату. – Что за глупости? – удивилась невидимая Александру Павловичу Валерия. – Вот эти… – тут она помолчала, должно быть, отбирая цветы, – поставь в большую вазу, ту, с ободком… А эти две подрежь под самые чашечки и вот их можешь пустить плавать. Только не в ванну, а в салатницу… «Розы в салатницу? – удивился Александр Павлович. – Это будет похлеще ванны…» Девочка прошла мимо с букетом, не глядя на Александра Павловича, скрылась в кухне – там сразу вода из крана полилась, что-то звякнуло, а по-прежнему невидимая Валерия спросила: – Саша, это ты? – Нет, – сказал Александр Павлович, – это не я. Это рассыльный из цветочного магазина. Он ждет «на чай». Валерия засмеялась. – Пусть подождет… Идея насчет ванны – твоя? – Моя. Как и все бредовое… Только с салатницей, по-моему, не лучше. – Понимал бы! – А что… – начал было Александр Павлович и осекся: в комнату вошла девочка, держа в руках хрустальную то ли салатницу, то ли супницу, что-то хрустально-утилитарное, а все же больше похожее на широкую, с низкими краями вазу, в которой красными лебедями плавали две цветочные головки. И Александр Павлович вспомнил Амстердам – был он там на гастролях, вспомнил огромное, похожее на аэровокзал, здание аукциона цветов, длинные стеклянные витрины сувенирных киосков, где в почти таких же, только специально для того сделанных вазах-салатницах плавали аккуратные головки роз и тюльпанов… Девочка осторожно поставила салатницу на журнальный столик, посмотрела на Александра Павловича: мол, каково? – Красиво, – признал он. – И жить они будут вдвое дольше, чем в вазе, – добавила из-за стены Валерия. – Понял мысль?.. |