Онлайн книга «Джульетта»
- Вы хотите сказать, - спросил он, глядя на то, как я шевелю пальцами в воде, - что моя теория нуждается в пересмотре? - А теории вообще нужно постоянно пересматривать. Если этого не делать, они перестанут быть теориями и превратятся… во что-то другое. - Я угрожающе взмахнула руками: - Они станут драконами, стерегущими вход в вашу крепость, никого не впуская и не выпуская. Алессандро взглянул на меня, видимо, гадая, отчего я такая колючая все утро. - А вы знаете, что в Сиене дракон является символом девственности и защиты? Я отвела глаза: - А вот в Китае дракон символизирует жениха, записного врага девственности. Мы замолчали. Вода Фонтебранда мягко рябила, бросая на своды ослепительные блики с неспешной уверенностью бессмертного существа. На секунду я почти поверила, что могу стать поэтессой. - Значит, вы верите, - сказала я, отбросив идею прежде, чем она пустила корни, - что Фонтебранда делает вас pazzo? Он посмотрел в воду. Наши ступни казались погруженными в жидкий нефрит. На его губах появилась легкая улыбка, словно он знал, что на самом деле мне не нужно слов, ибо ответ читался в его глазах - блестящее зеленое обещание экстаза. Я кашлянула. - Я не верю в чудеса. Он посмотрел на мою шею. - Тогда зачем вы это носите? Я тронула распятие. - Обычно не ношу. В отличие от вас, - кивнула я на его расстегнутый ворот. - Вы об этом? - Он полностью вытянул кожаный шнурок поверх рубашки. - Это не распятие. Мне не нужен крест, чтобы верить в чудеса. Я во все глаза уставилась на оригинальный кулон. - Вы носите пулю?! Алессандро криво улыбнулся: - Я называю ее любовной писулькой. В газетах писали про «дружественный огонь» [43] . Очень дружественный - пуля остановилась в двух сантиметрах от сердца. - Ну, значит, твердая грудная клетка. - Скорее твердый напарник. Эти пули прошивают насквозь по несколько человек. До того как попасть в меня, она прошла через одного из моих товарищей. А не угоди я в госпиталь, меня бы разорвало на куски. Судя по всему, Бог знает, где я, даже если не ношу крест. Я не знала, что сказать. - Когда это произошло, где? Нагнувшись, он опустил руку в воду. - Я же рассказывал, что подошел к самому краю… Я безуспешно пыталась поймать его взгляд. - И все? - Пока все. - Ну что ж, я скажу вам, во что верю я. Я верю в науку. Не дрогнув ни единой черточкой, он медленно поднял глаза и посмотрел мне в лицо. - Мне кажется, - сказал он, - вы верите не только в науку. Против воли. И потому боитесь. Вы боитесь pazzia. - Боюсь? - попыталась я рассмеяться. - Да я нисколечко… Он перебил меня, набрав в горсть воды и протянув мне. - Если не верите, выпейте. Что вам терять? - Еще чего! - отпрянула я. - Да здесь полно бактерий! Он стряхнул воду с пальцев. - А люди пили сотни лет. - И сходили с ума! - Видите? - улыбнулся он. - Все-таки вы верите! - Да! Я верю в микробов! - А микроба вы видели? Я яростно посмотрела на его дразнящую улыбку, раздраженная его легкой победой. - Очень смешно! Ученые их каждый день видят. - А святая Екатерина видела Иисуса, - сказал Алессандро, сверкнув глазами, - здесь, в небе Сиены, над базиликой Сан-Доменико. Кому вы верите? Вашим ученым, святой Екатерине или обоим? Когда я не ответила, он сложил руки ковшиком, зачерпнул воды из фонтана и сделал несколько глотков. Остальное он протянул мне, но я снова отшатнулась. Алессандро покачал головой с притворным разочарованием. - Вы не та Джульетта, которую я запомнил. Во что вас превратила Америка! Я возмущенно выпрямилась: - О'кей, давайте сюда вашу воду! Воды у него едва осталось на ладони, но я все равно отхлебнула, уткнувшись губами в кожу, чтобы Алессандро меньше возражал. До меня не сразу дошло, насколько интимным получился жест, пока я не увидела выражение его лица. - Теперь от безумия нет спасения, - хрипло сказал он. - Вы стали настоящей сиенкой. - Неделю назад, - напомнила я, мгновенно очерствев, чтобы не дать себе размякнуть, - вы предложили мне отправляться домой. Улыбнувшись на мой хмурый вид, Алессандро коснулся моей щеки: - Вот вы и дома. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не прильнуть к его руке. Несмотря на множество причин не доверять этому человеку, не говоря уже о флирте с ним, все, что я выдавила, было: - Шекспиру бы это не понравилось. Ничуть не обескураженный моим почти беззвучным отказом, Алессандро медленно провел пальцем по моей щеке, задержавшись в углу рта. - Шекспиру знать не обязательно. Что я увидела в его глазах, было мне так же чуждо, как неизвестный берег после бесконечных ночей в океане; за листвой джунглей я чувствовала присутствие незнакомого зверя, первобытной твари, ждущей, когда я сойду на берег. Что он увидел в моих, я не знаю, но его рука упала. - Почему вы боитесь меня? - прошептал он. - Fammi capire, объясните же мне! Я колебалась, но это был мой шанс. - Я ничего о вас не знаю. - Я весь перед вами. - Где, - я указала на его грудь и пулю, висевшую под рубашкой, - это случилось? Он на мгновение зажмурился, затем открыл глаза и позволил заглянуть прямо в его усталую душу. - В хорошо знакомом вам Ираке. Одно это слово разом похоронило мой гнев и подозрения под оползнем сочувствия. - Хотите поговорить об этом? - Нет. Следующий вопрос? Мне понадобилась целая секунда, чтобы осмыслить потрясающий факт: при минимальном усилии я вытащила из Алессандро большую тайну. Или, по крайней мере, одну из них. Однако было не похоже, что остальное я раскопаю так же легко, особенно эпизод с разгромом моего номера. - Вы… - начала я, но не решилась спросить напрямую. Тут же мне в голову пришла другая мысль, и я закончила вопрос иначе: - А вы не приходитесь какой-нибудь родней Лучано Салимбени? Алессандро удивленно посмотрел на меня - он явно ожидал чего-то другого. |