Книга Богиня по зову сердца, страница 85 – Филис Кристина Каст

Легче? — Клинт опустил руку на мое плечо.

Я молча кивнула.

Настолько хорошо, что сможешь поменять миры? — Голос его не дрогнул, но звучал довольно глухо.

Я посмотрела ему в глаза и неожиданно поняла, что если скажу: «Нет, давай подождем, пока рана затянется», то вообще никуда не двинусь с этого места. Останусь здесь навсегда и буду женой этого чудного мужчины, любовью всей его жизни.

«Это должно быть твое решение, Возлюбленная. Твое и шамана».

Я закрыла глаза и тяжело привалилась к дереву.

На самом деле нет никакого выбора, — прошептала я, обращаясь к своей Богине.

В этом мире я была учителем английского, дочерью самого лучшего отца, могла бы стать женой человека, который очень сильно меня любил. В Партолоне я служила символом безопасности и свидетельством того, что Богиня благоволит к своим подданным и заботится о них.

Где-то глубоко внутри, словно взмахи крыльев пересмешника, я почувствовала легкий трепет, напомнивший мне, каков должен быть мой выбор.

Я открыла глаза и печально улыбнулась Клинту.

Настолько хорошо, что смогу поменять миры, — заверила я его.

Он кивнул всего один раз.

Мы знаем, что делать. Я помогу тебе встать над ручьем, а сам займу такое же положение по другую сторону деревьев. Ты начнешь звать Клан-Финтана.

Насмешливый хохот Рианнон прозвучал несколько натужно. Мы с Клинтом разом обернулись. Она по-прежнему лежала, свернувшись у корня дерева, всего в нескольких футах от нас. Волосы — спутанная копна, взгляд — остекленевший, рассеянный.

Ты не сможешь вернуться.

От ее слов мне стало холодно.

Разумеется, смогу. Мне это почти удалось, только появление Нуады помешало перемещению.

Теперь к смеху примешались всхлипывания.

— Тоже мне, Избранная! Ничегошеньки ты не знаешь, — съязвила она, а потом, видимо, собралась, утерла глаза и села прямо, — Ты можешь вызвать своего дружка- кентавра в рощу и, быть может, даже дотронуться до него благодаря магии деревьев, но тебе не удастся вернуться кнему без жертвоприношения, — Она мотнула головой совсем как я, и мне стало от этого неприятно, — Спроси у своей Богини, если не веришь.

Клинт подошел к Рианнон и присел рядом точно так же, как делал это для меня.

Я вновь удивилась мягкости, с какой он обратился к ней:

Рианнон, мне не понадобилось никакого жертвоприношения, чтобы переместить сюда Шаннон. Я просто позвал ее, и она пришла.

Рианнон повернула голову, и ее лицо оказалось очень близко от лица Клинта. Со стороны могло показаться, будто ребенок делился секретом со своим товарищем по играм или любовница открывала какую-то тайну своему возлюбленному.

Это я сделата, — Ее шепот прозвучат очень громко в тишине опустевшей рощицы, — Я призывала Нуаду много ночей подряд, чувствовала его, но никак не могла перетащить сюда, хотя жертвовала кровью, как полагалось. Что-то его удерживало.

В ту ночь ты кого-то убила? — В голосе Клинта слышалось безграничное горе.

Да, — Слово так и повисло в воздухе, — Вот почему тебе удалось завершить колдовство и переместить ее сюда, — Только тогда она посмотрела на меня, но вместо ненависти я увидела в ее глазах пустоту и усталость.

А в тот день, когда здесь появился Нуада?

Я принесла еще одну жертву. Только тогда Нуада явился в этот мир легко, по первому зову.

Это может быть правдой, — нервно сказала я.

Клинт посмотрел на меня, одной рукой дотронулся до щеки Рианнон, мокрой от слез, а вторую крепко прижал к стволу болотного дуба. Он закрыл глаза и весь ушел в себя. Его аура мерцала так ярко, что мне пришлось прикрыть веки.

Когда свет погас, Клинт посмотрел на меня. В глазах его читалась безграничная печаль.

Она говорит правду.

Что ж, если нужна кровь, то вон ее сколько льется из моего бока! — в расстройстве завопила я.

Рианнон медленно покачала головой.

Нужна только смерть. Этот урок я хорошо усвоила в Партолоне. Прайдери преподал его Бресу, а тот — мне. — Я с удивлением заметила, что лицо ее побелело. — Трехликая Тьма торжествует в смерти.

Я вспомнила рассказы Аланны о неудачных попытках Рианнон поменяться со мной местами. Аланна ясно дала мне понять, что те эксперименты были связаны с ужасными смертями, а потом я сама чересчур хорошо узнала, какое зло несет Прайдери.

Отлично. Мы зарежем животное, — От мысли о том, что придется перерезать глотку какой-нибудь бедной зверюге, чтобы принести ее в жертву, мне стало немного не по себе, но все-таки это было лучше, чем альтернатива.

Не поможет, — Рианнон не отрываясь смотрела на меня, — Ты должна пожертвовать человеческой жизнью, чтобы пройти сквозь грань.

Я беспомощно взглянула на Клинта. Он лишь кивнул в знак согласия.

Я совсем поникла.

«Путь назад заказан. Я никогда не сумею вернуться в Партолону».

Сознание этого буквально убивало. Я закрыла глаза, и мои слезы закапали в сырой мох.

«Какой же это выбор? — сердито спросила я Богиню, — Если таково правило, тогда выбор не имеет никакого отношения к нашему с Клинтом желанию».

«Вернуться или нет, решаешь ты, Возлюбленная. Но выбор — послать тебя туда или нет — остается за шаманом», — промелькнул у меня в голове ответ, сбивающий с толку.

Я услышала шорох, открыла глаза и увидела рядом Клинта, который стоял, чуть ли не касаясь моего раненого бока. Он так и не отпустил Рианнон, но-прежнему крепко удерживая ее за руку. Однако она не вырывалась, а покорно стояла рядом. Должно быть, наша троица представляла собой странную картину. В центре — Клинт, по бокам — дамочки-двойники.

Я вопросительно посмотрела на Фримана. В его глазах сквозили глубокая печаль и решимость. Это меня напугало.

Я сделал выбор, Шаннон. Всегда помни, что я пошел на это добровольно.

Не успела я ни о чем спросить, как он повернулся к Рианнон.

Я не могу оставить тебя здесь одну. Ты это знаешь, — Его низкий спокойный голос звучал ласково. — С этого все и началось. Ты слишком часто оставалась одна. Рядом не было никого, кто направлял бы тебя по-настоящему.

Рианнон не ответила, но глаза ее округлились, а голова резко дернулась в кивке, словно подтверждая его слова.

Я больше никогда не оставлю одну ни тебя, ни нашу дочь. Никогда, — по-доброму улыбнулся Клинт. Потом он повернулся ко мне: — Только теперь я понял. Помнишь, ты просила меня пожалеть ее? Но ей нужна не жалость, а сострадание. Ей нужно, чтобы о ней заботились, приглядывали за ней и удерживали от поступков, способных ранить других, ее и ребенка, которого она носит. В конце концов, она лишь сломленная часть тебя самой. — Он коснулся моей щеки, — Разве я могу не любить ее, Шаннон, девочка моя?