Книга Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя, страница 28 – Стив Дьюно

– Потерпи еще денек, приятель.

На подъездах к жилому комплексу в пригороде Ботел, где я надеялся поселиться, красовалась табличка: «На один день или на всю жизнь». Я глубоко задумался. Зачем, интересно, кто-то стал бы приезжать сюда всего на день? А что касается пожизненного срока – это для заключенных? И что, если я хочу пожить тут всего два года, а потом переехать?

– Приехали, приятель. – Я припарковал грузовик у обочины. Светило яркое солнце, сады, окружавшие дома, были все в цвету. Здания на вид казались новыми и ухоженными, расположение меня тоже устраивало.

Мимо прошли двое старичков с внуком и той-пуделем с красивой летней стрижкой. Лу заскулил.

– Тебе нужна подружка покрупнее, Ромео, – засмеялся я, провожая их взглядом.

Мы выбрались на траву, и Лу первым делом выпустил струю мочи, конца и краю которой не было видно.

– Господи, приятель, где же ты все это копишь?

Прошла целая вечность, пока он наконец не закончил, потом Лу поскребся задними лапами по земле, чтобы заявить права на новое место жительства. Я прицепил к ошейнику поводок (он посмотрел на меня недовольно), и мы направились в офис менеджера.

– В общем так, приятель. Решающий момент. Все зависит от тебя, – заявил я, – пора отрабатывать содержание. Показывай фокусы, радуйся жизни и, главное, смотри оленьими глазами.

Я усадил его под окном, дал команду «сидеть и ждать» и пригнул ему голову.

– Веди себя хорошо, Лу. – Я посмотрел ему прямо в глаза. Потом пошел к двери, которую удерживал в открытом положении приставленный кирпич.

За столом сидела симпатичная молодая блондинка в летнем костюме. У нее были ярко-голубые глаза, в зубах она сжимала карандаш.

– Привет, я Стив Дьюно из Лос-Анджелеса, а вы Кейти?

Она посмотрела на меня секунду-другую, потом вынула изо рта карандаш.

– Парень с собакой?

– Да, это я.

– Не ждали вас так скоро. Добро пожаловать в Ботел.

– На день или на всю жизнь.

– А, видели рекламу. – Она вышла из-за стола пожать мне руку.

– Точно.

– Ужас, правда?

– Я бы даже сказал – экзистенциально.

Повисла неловкая пауза. Она посмотрела на меня неуверенно, как будто я заговорил по-арамейски. Никогда не следует употреблять слово «экзистенциально» на таких встречах, даже если оно кажется уместным.

– А где собака?

– Вон там. – Я указал на окно. Она выглянула наружу и обнаружила там улыбающегося Лу, восседающего неподвижно, как египетский сфинкс.

– Это он? – Блондинка была зачарована, она не могла отвести взгляд от Лу. – А почему он так сидит?

– Я его попросил.

Мимо Лу по траве проскакала толстая трясогузка, он даже не шелохнулся. Умница, Лу, молодец.

– Он что, такой послушный?

– Самый умный пес из всех, кого я знаю.

– Такой большой, – протянула она, явно пытаясь понять, почему собака не бросается в погоню за мальчишками, прокатившими мимо на велосипедах.

– Он спокойный, ласковый и всех любит.

– А можно с ним познакомиться?

Я два раза хлопнул в ладоши. Лу вбежал внутрь, сел перед ней, поднял лапу и помахал.

– Ой, какой он красавчик! – Она наклонилась пожать ему лапу. Лу в ответ заулыбался и состроил ей самые умильные глазки, на какие только был способен. Такой взгляд растопил бы сердце самого дьявола.

– Он старается.

– Такой же симпатяга, как тот актер из «Лица со шрамом».

– Аль Пачино?

– Нет, другой.

– Да, наверное, похож.

Я заставил Лу продемонстрировать все его трюки, только знаками, без единого слова. Когда он закончил, то подошел не ко мне, а к ней, уселся и мягко поставил лапу ей на туфлю.

Она погладила его по затылку и улыбнулась:

– Хотите заселиться прямо сегодня?

Карьера дальнобойщика для Лу завершилась, толком не успев начаться. Я не мог брать его с собой на работу: в аэропорту на сей счет были жесткие правила. Приходилось оставлять его дома и уезжать в одиночку чтобы заниматься погрузкой устриц и мидий для компании Маринелли. Впервые в жизни Лу предстояло оставаться в одиночестве целые дни напролет.

Я должен был заниматься отгрузкой ящиков со свежими моллюсками поставщику который затем рассылал их в магазины и рестораны по всему миру. Моим напарником оказался Большой Боб, самый огромный парень, какого я когда-либо видел.

Ростом он был шесть футов восемь дюймов и весил 380 фунтов, его руки напоминали клюв пеликана. Боб был таким здоровенным, что сиденье в машине ему пришлось изготавливать на заказ и сдвигать назад дальше, чем принято, и даже эта конструкция кряхтела и стонала, когда он забирался на свое место. Боб тяжело дышал, много потел, много ел и занимал много места. Все время, пока мы работали вместе, у меня было ощущение, что поблизости крутится небольшая планета. Что бы ты ни делал, его невозможно было не замечать.

По счастью, Боб был добродушным и дружелюбным великаном, не хватавшим звезд с неба. Он переехал в Сиэтл из Сан-Франциско, поработав там в компании Маринелли и поднабравшись опыта.

Следующие несколько месяцев мы работали с Бобом бок о бок. Мой рост – пять футов пять дюймов, вес – 135 фунтов, так что Боб был крупнее меня примерно втрое. Со стороны мы являли собой довольно комичное зрелище, и какими только прозвищами нас не награждали. Я и сам, завидев наше отражение в каком-нибудь окне или витрине, не мог удержаться от смеха.

Начал я с того, что помог Билли найти помещение и организовать работу офиса, после чего мой рабочий день вошел в наезженную колею: с утра мы паковали моллюсков, затем ехали с Бобом в аэропорт и отправляли свой бесценный груз нужными рейсами. Закончив первый утренний маршрут, мы, как правило, заезжали в одну и ту же закусочную, где Боб поглощал три завтрака, а я всего один.

– Зачем ты так много ешь, Боб?

– Видал когда-нибудь, как слон ошкуривает дерево до корней?

– Нет.

– Большому человеку надо много еды.

Боб вечно все забывал. Расписания полетов, накладные, бумаги для таможни – он мог забыть все, что угодно. Последствия были трагикомическими, когда этот здоровяк развивал бешеную активность, чтобы не опоздать на рейс. Он закидывал огромные ящики с моллюсками на поддоны с такой легкостью, будто они ничего не весили. Я пытался помогать, чем мог, но тягаться с Бобом было небезопасно. Я проработал три месяца, когда последствия наконец настигли меня.

Груз манильских клемов должен был попасть на рейс двадцать минут назад. Мы подъехали на погрузочную площадку, Боб выскочил из машины, открыл рефрижератор и принялся закидывать ящики на поддон.