Онлайн книга «Я стою у ресторана, замуж - поздно, cдохнуть - рано...»
|
Я аккуратно перелистал странички, исчерканные моим карандашом. На полях – редкие плюсики («Славно!») и огромные частые минусы. – Ну, надеюсь, ты серьезно не предполагаешь, что в нашем журнале ее напечатают? Здесь я остановился. Он почему-то радостно кивнул. Я опять сделал «но сурово брови мы насупим». – Но допустим: если бы! Если бы вдруг и напечатали… – Я помолчал. – Ты действительно хочешь правду? Опять он кивнул: что ему оставалось! – Ну что ж, – продолжал я. – Тогда слушай! У тебя есть имя. И главное, вокруг имени легенда. Дескать, ты можешь, но тебе не дают!.. И если тебя напечатают, старик, эта легенда закончится. Навсегда. – Я опять (уже совсем небрежно) перебрал его листики. – Это все литература… прошлого десятилетия. Да, забавно! Да, эпатаж! Но писатели серьезные нынче так не пишут… Здесь он как-то очень обаятельно улыбнулся. Не могу до сих пор понять значения этой улыбки. Она меня мучает… Д. поднялся. – Может, хотя бы эпиграф уберешь?.. – Сам убери. Разрешаю! – засмеялся он злобно, бешено. (Прежний, прежний Д.!) Он встал. – Ты забыл рукопись, – сказал я. Он усмехнулся: – А х… с ней! Дай червончик, а? Все-таки унизил. Самое смешное – я дал. И проводил его до дверей. «Дурачок… И чего материшься! Недоволен временем? Ты же плод его… Ты ведь махонький… талантик, превращенный в личность. Чем? Нашими дурацкими запретами. Запретами тебя, как насосом, надули. Так что молись на запреты… Благословляй время… Ты не представляешь, как тебе сейчас хорошо, у тебя ведь есть надежда: вот распретят, и уж тогда-то я покажу!.. А если действительно завтра все разрешат? Ты сразу все это потеряешь. Потому что сейчас ты конченый – тебя не будут читать! Сейчас ты уже ничего не можешь! Ты попросту спился! А тогда придут другие… Которые могут! Которые презирать тебя будут! За немощь! А ты? Вопить в ответ бессильно будешь: «Сволочи! Вам теперь все можно! Вам-то легко! А в мое время…» И знаешь, о чем ты тогда мечтать начнешь? Скоро начнешь! Чтобы опять… Запрещали! Ты без запретов уже не сможешь, пойми. Без запретов у нас как без снега земля вымерзнет!» Все это я произнес, естественно, про себя. И молча открыл ему входную дверь. И он побежал вниз по лестнице. Я часто вспоминаю, как он бежал. Вниз, вниз по лестнице через оставшийся год – к столу… над которым будет висеть. После его смерти я придумал забавный рассказ. И конечно, не записал его. Времени не хватило. Краткое содержание: «Некто обижает меня. Он отобрал у меня все: славу, любимую женщину. И даже мое изобретение – машину времени. Я никогда не видел его, но ненавижу всю жизнь. И я решаюсь – убить его. Я проникаю в дом, где он живет. Но откуда-то он уже узнал обо мне. И он убегает… Я преследую его по дому. Я все время слышу его шаги. Но по-прежнему – не вижу, не вижу его… Наконец я загоняю его на чердак. Я приникаю ухом к двери. И слышу, слышу: там, за дверью, – хриплое дыхание, его дыхание! Я вынимаю револьвер. Но тут дверь чердака сама растворяется… Я вбегаю – и никого. Только на пьедестале в тусклом свете окошка стоит моя машина времени. Я подхожу к ней – и тут же слышу стук захлопнувшейся двери. Я бросаюсь обратно и… но дверь уже заперта с той стороны. И опять – он. Он дышит там, за дверью. Я опять осторожно вынимаю револьвер. И слышу шорох: это он приник ухом к двери. И тогда я стреляю туда, где должно быть это проклятое ухо. И тотчас слышу жуткий и… знакомый крик за дверью. Ужасная боль пронзает меня… И, уже падая, я вижу часы: они показывают на полчаса назад. И последняя мысль в моем гаснущем мозгу: «Я прошел сквозь машину времени – значит, я вошел в прошлые полчаса». А это значит: тот, кого я убил за дверью, – я сам…» Я смотрю на гору листков на полу. До свидания, Д.! Эти буковки о тебе – траурный венок на твою… нет, нашу могилу. Впрочем, с Д. все понятно. Жил-был Д.! Его не печатали. Он болел, он пил, и любовница его тоже спилась. У него не было денег. И он покончил с собой. Ну и что тут удивительного? Разве одно: почему он этого не сделал раньше? А вот когда у тебя все есть: деньги, власть, когда все твое печатают, когда ты здоров, а твои бабы… И тем не менее: «Давно, усталый раб, замыслил я побег в обитель тайную трудов и чистых нег». Бессмыслица жизни… Но почему? А между тем два часа дня. Звонит телефон, звонит распроклятый. Что, если принять высокомерное решение: прожить (дожить) эти оставшиеся два дня как самые заурядные? То есть жить, как всегда. И записать все, что произойдет, как исповедь убежавшего из тюрьмы узника – для оставшихся дураков? Каков бунтик! Итак, звонят. Что ж, подойти к телефону? – Алло! Конечно, это он – Лысый и Отвратительный. Его так не хватало, «подводя итоги». Друг моей юности. На протяжении целой четверти столетия мы треплемся с ним по телефону. В девятнадцатом веке при такой тяге самовыражаться написали бы друг дружке кучу писем, как все эти подозрительные болтуны пушкинской поры. Горы банальностей именовались бы нашим эпистолярным наследием. Но, к счастью, с изобретением телефонов словоблудие исчезнет в воздухе! Да, двадцать пять лет трепотни! Первую половину этого срока мы болтали о бабах и литературе. Вторую половину – наоборот. Он теперь знаменитый кинорежиссер, женатый на другой знаменитости – раскрасавице-суперзвезде нашего кино. Повторяю: я знаю его с юности. В ту пору, завидев любую юбку, он опрометью бросался ей вослед. Не могу сказать, что это вызывало восторг у предметов его внезапной страсти. Ну, если бы к вам на улице подвалил неандерталец: срезанный лысый череп, тяжелая волевая челюсть, зубы вперед – фа-фэ! Короче, природа, видно, застала моего друга в волнующий миг превращения обезьяны в человека. Наверное, поэтому у Лысого и Отвратительного всегда была такая страсть к совокуплению. «Сплю со всем, что шевелится», – его институтский лозунг. Сейчас этот интеллигент снимает фильм о смерти Тургенева. Как у всех неандертальцев, у него любовь к умным темам. Естественно, его жена, она же суперзвезда, играет там бедняжку Виардо. Она всегда играет главные роли во всех его фильмах. И как ему не надоест! Свой первый известный фильм он снял по ранней повести нашего друга Д. «Поезд». Вот там-то, на тех съемках он и встретил суперзвезду («Мы переспали на “Поезде”…»). После чего они создали популярную супружескую пару. Кстати, в том своем фильме Лысый и Отвратительный снял ее голой, чтобы весь Союз оценил его приобретение. Но, к сожалению, именно тогда наступил финал нашей славной «оттепели». Бедолагу Д. «задвинули», «Поезд», естественно, тоже «положили на полку». Благодаря чему этот фильм… стал знаменитым. И до сих пор считается. Все хвалят, но никто не видел. Как сказал один пошляк: «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью…» Вообще о фильмах Отвратительного спорят, пишут, но я постарался не увидеть ни одного. Что делать, не могу относиться к нему серьезно: все время кажется, что по ночам он тайно взбирается на ветку и жрет бананы. И только после этого сваливается на кровать к раскрасавице-суперзвезде. |