Онлайн книга «Странник и его страна»
|
– Не может быть!.. – саркастически отреагировала колонна. Взвода свели в батареи и разобрали по казармам. Сквозь выбитые стекла гулял ветер, под окнами темнели лужи. Сесть не на что, голый сарай. Сушиться нечем. Пришли. – Что за вид?! Встать! Строиться! Сейчас идем на прием пищи в столовую. Напра-во! Та-ва-ри-щи курсанты – бодрее!! Жирные алюминиевые миски скользили в руках. В бурде под кличкой «рассольник» все забивала перловка с тухлым запахом соленых огурцов. Народ заколдобился и пригорюнился. Капитан с повязкой дежурного по полку прошел вдоль столов. – Не привыкли? – участливо спросил он и усмехнулся. – Ладно. Это я отдам старослужащим. Съедят… Повар!! Этим – набери почище! На второе к серым рожкам было мясо. Мясо на десятерых помещалось на дне миски посреди стола. В коричневом мучном соусе плавало по кубическому сантиметру вареных жил на каждого. Размяв зубами, их следовало глотать целиком. – Окончить прием пищи! Встать, выходи строиться! В баню запускали повзводно – пятнадцать минут на помывку. Две шайки холодной воды на человека – горячей не было. – Товарищи курсанты! Получаем обмундирование! Подручные розовощекого сержанта кинули в середину предбанника по две связки гимнастерок и галифе. Образовалась клумба из голых задниц с торчащими ногами. Пытались выбрать получше и долго менялись среднестатистическим размером. Опрошенные и переписанные размеры одежды и обуви каждого, собранные предварительно, никого не интересовали. – Форму надо уметь носить! – давил улыбку сержант, любуясь парадом чучел. Потом менялись пилотками и сапогами. Понесли со склада железные разборные койки с панцирными сетками и долго собирали их в два этажа. С другого склада тащили тюфяки. С третьего табуретки и тумбочки. Получили белье, обтягивали койки одеялами, постигая идеальную прямоугольность кирпича. – Па-ачему возимся?! Батарея, строиться! Сейчас пойдем на оружейный склад получать оружие. На складах за рядами колючки и дерновой обваловкой нагловатый высокопоставленный прапорщик отделил жестом штабель ящиков. По пять «калашниковых» в ящике, по два магазина из другого ящика: расписался, стал в строй. – Товарищ прапорщик – а мне? – Четверым не хватило. – Что для вас выписали – я дал. – А как же мы… – расстроились безоружные воины. – Во дурни. Да вам же лучше: таскать не надо, чистить не надо. – А стрелять? – недоумевали лишенцы. – С чего ты собрался стрелять, курсант? Ты артиллерист! Что надо – тебе все дадут. В казарме составили автоматы в пирамиду оружейки, писали фамилии на бумажках, искали чем клеить, искали в стройчасти полка замок и ключ для решетки. – Па-че-му подворотнички не подшиты?! – Не успели, товарищ майор! – Что значит «не успели»?! Три наряда вне очереди! Старшину ко мне! – Э-э… нет старшины, товарищ майор. – Трах-тибидох-бздень! Что значит нет?! – Еще не назначили, товарищ майор. – Я вам назначу. Вы у меня побегаете. Разгильдяи, раз ….. яи, раз …… аи, ….ки, ….. бы!! Всей батарее – час строевой после отбоя! Поужинали. Типа обеда без рассольника. – Почему обувь не чищена?! – Только получили, товарищ подполковник. – Так что?! После ужина подшивали подворотнички и расчищали шершавые сероватые сапоги. – Кру-гом! Почему задники не чищены?! Обувь следовало чистить перед походом в столовую: проверяли. Чистота рук не интересовала никого. – На прогулку! Выходи строиться! – Запевай! В осатанении мы заревели с чувством, одобренным майорами: Солдат всегда здор-ров! Солдат на все готов! И пыль, как из ковров! Мы выбиваем из дор-рог! Если бы из майоров сделали дрессировщиков, ни одна собака не встала бы на задние лапы. С третьего раза они подозрительно приказали повторить строчки: …Идут по Укррраине!!! Солдаты группы «Центрррр»!!! Велели сказать слова, матерились с удивительной естественностью и громкостью, и гоняли из конца в конец плаца, вскрикивая, как истеричный частушечник: – И – р-ряз! И – р-ряз! И – рязь, два, трии!.. Да-да: так выбивается гражданская дурь и салагам дают «по́нять службу». Мы просто чувствовали внутреннее перерождение: делались злыми, тупыми, бесчувственными и исполнительными. – На вечернюю па-верку! – в две шеренги! – ста-ановись! После поверки нам назначили старшину. В холодной сырой казарме он инспектировал наматывание портянок. Затем отрабатывали складывание формы на табуретках. Затем он поднес к глазам часы и скомандовал: – Отбой! О господи, не может быть, вздохнули мы и стали расстегиваться. – А-ат-ставить! На выполнение команды «Отбой!» дается тридцать секунд! Построились! И-и-и… отбой! Предписанные распорядком двадцать три часа давно миновали. Мы тренировались в молниеносном скидывании штанов, равнении сапог перед линией табуреток и вскакивании на второй ярус. – Завтра продолжим, – ободрил старшина и в полночь отпустил грешные души на покаяние. Мы тщательно убедились, что он ушел, и вынесли резолюцию по текущему моменту. – Ни-и хуя-а себе вделись!.. – сказали мы. – А завтра что – скальпы снимать будут, или грудью амбразуры затыкать?.. Простыни были сырые, койки неудобные, в желудках бурчала дрянь, и заснуть невозможно. Полчаса пытались, пока ушли в отруб. Это была преамбула. А вот и амбула… В половине первого, только мы заснули и провалились, раздался крик: – Бытырея! Пъдъемъ! Тревога! Мата столь дружного и массового никто не слыхал. В сумме проклятий должна была провалиться Вселенная, самоликвидироваться Бог, и только офицеры предназначались гореть вечно с вырванными гениталиями. – С-суки! – Да сколько, блядь, можно! – В один день! – Забыли «Потемкина», гады! – К стенке золотопогонников! Да здравствуют трудящиеся! Мы спрыгивали друг на друга, тыкались мордами в железные углы коек и пихали ноги мимо сапог. – С оружием – строиться на плацу! И тут мы стали спросонок замечать что-то неладное. Во-первых, темно: выключено даже ночное освещение, даже у тумбочки дневального. Во-вторых, темно за окнами, на плацу, и во всем полку темно. В-третьих, в гарнизоне происходит какое-то движение: бегают, топочут, приглушенно командуют, перемещаются ротными колоннами… И во всем этом какое-то беспокойство, суета, чтобы даже не сказать паника. |