Книга Вики-Ангел, страница 22 – Жаклин Уилсон

— Зачем столько анютиных глазок? — спрашивает Вики.

— Эти цветы являются символом сердца. Ребята хотят сказать, что никогда тебя не забудут.

— А что, скажи на милость, значат искусственные тюльпаны?

— Не знаю. В столовой тебя оплакивают. Не злись.

— Меня там терпеть не могли, особенно повариха. Помнишь, назвала меня мадам Зануда, когда я не захотела есть пиццу с сухими, загнувшимися краями и попросила себе другой кусок?

— Недавно эта женщина сильно из-за тебя разволновалась и чуть не расплакалась, когда подавала мне обед.

— Жаль, она не может метнуть в мою сторону несколько свежих кусочков пиццы, покрытых толстым слоем сыра. На небесах мне не хватает земных удовольствий. Скучно без еды! Что это за святая под накидкой? Дева Мария?

— Богоматерь обычно изображают с розами. Возможно, одна из дев, умерших в юности, — святая Доротея, святая Варвара или святая Тереза.

— Как мне не повезло! Несправедливо! Всегда мечтала узнать, что такое секс. Нужно было больше позволить Райану, когда мы с ним целовались на рождественской вечеринке. Ну, ладно, тебе придется все испытать вместо меня, Джейд.

— Нет уж, спасибо! Делать мне больше нечего! Да и вряд ли я кому-нибудь понравлюсь!

— Ну, ты всегда можешь опереться на Толстого Сэма. Только не позволяй ему опираться на себя, а то он тебя раздавит. Моя смерть, по крайней мере, была трагической, а твоя будет ужасно смешной.

— Не понимаю, чем тебе Сэм не угодил?

— Толстяк несчастный!

— Он без ума от тебя.

— Да ладно! Хочешь мне польстить?

— Вики, кажется, он единственный человек, который понимает, кем мы были друг для друга.

— А нам не надо, чтобы нас понимали. В следующий раз, когда увидишь, что он ковыляет в нашу сторону, гони его в шею!

Сэма не приходится отпугивать — он и так держится на расстоянии. Даже по пятницам, когда мы занимаемся бегом.

Скучно бежать одной. Мистер Лорример по-прежнему добр ко мне, но кажется, я ему больше не нравлюсь. Он разочаровался, когда узнал о моей вредности.

Сама себе противна.

В эту пятницу мистер Лорример сажает нас в школьный автобус и везет в Фэрвуд-парк. Мы бегаем сорок минут по велосипедной дорожке, потом несемся на холм, кружим вокруг ручья и возвращаемся на автостоянку.

Ну, скажем, некоторые действительно бегают. Впереди мчатся по-настоящему спортивные парни, следом — девицы из школьной команды, за ними — середняки, потом отстающие… ну а последней… с большим разрывом… тащусь я. Лицо красное, дыхания не хватает, а за мной — на расстоянии десяти шагов — ковыляет Сэм.

Я остановлюсь — он остановится. Никогда не вырвется вперед, лишь сопит у меня за спиной да топает своими кроссовками. Неожиданно раздается сильный грохот. Слышу: рядом кто-то тяжело дышит. Делать нечего, нужно оглянуться.

Сэм споткнулся о корень дерева и лежит на земле, как большая серая жаба: руки в боки, а ноги согнуты. Вики хохочет. Я тоже хихикаю. Сэм смотрит на меня розовыми подслеповатыми глазами — очки съехали набок и висят на одном ухе. Мне неловко. Отталкиваю Вики и подбегаю к нему:

— Сэм, прости, я не над тобой смеялась!

— Потешайся сколько душе угодно! — бурчит он, уткнувшись головой в траву.

— Тебе больно?

— Нет, я тут лежу, потому что решил вздремнуть.

— Ой, Сэм!

Его ноги как-то странно вывернуты и похожи на лягушачьи лапки. Может, он их сломал? Встаю на колени и осторожно растираю их через спортивный костюм. Вдруг Сэм напрягается и дрожит. Он что, плачет? Нет, хохочет!

— Что здесь смешного?

— Ой, щекотно! Что ты делаешь? Ты меня лапаешь?

Я отдергиваю руки, как от раскаленной печки:

— Конечно нет! Я проверяла, не сломал ли ты чего-нибудь.

— Кости целы, лишь мое сердце разбито! — бурчит Сэм, встает на колени и притворно стонет.

— Ты уверен, что у тебя все кости на месте?

— Ага! — Он тяжело поднимается. — Вот как можно на счет «пять» сделать из себя круглого идиота. — Он гладит себя по большому животу. — К сожалению, я еще не превратился в супермена.

— Но бег определенно пошел тебе на пользу. И мне тоже.

— Ага! Можно подумать, тебе надо худеть, Джейд!

— Нам обоим нужно поддерживать форму.

— А тебе… помогает? — деликатно спрашивает Сэм.

— Совсем нет.

— Ну… — Сэм делает жест рукой. — Только после вас. Не волнуйся. Я не буду тебя преследовать. Если споткнусь, не обращай внимания. Но если на обратном пути застанешь меня в коматозном состоянии, ткни под ребра.

— Нет, лучше сяду тебе на пузо и буду думать, что ты скамейка для пикника. Хватит, Сэм! Побежали вместе! Прости, что я вела себя как свинтус.

— Ладно, кто старое помянет… Я ведь представляю…

— Кажется, все понимают, а мне от этого еще хуже. По-моему, не одна я не могу забыть Вики. Ты ведь тоже был от нее без ума, Сэм.

Он на меня уставился.

— Я вовсе не по ней схожу с ума! — воскликнул он.

Мы молчим. Никак не возьму в толк… Потом краснеем и бежим дальше. Не может быть, чтобы Сэм в меня влюбился!

— Неужели ты ничего не замечала? — пыхтит он.

— Это потому, что больше нет Вики — вот ты на меня и переключился.

— Нет, Вики никогда мне не нравилась. Меня возмущало, что она тобой командует.

— Она не командовала… Нет, командовала, но я ничего не имела против.

Знаю, Вики следит за мной и подслушивает, и потом разозлится. Когда бегу с Сэмом, решение приходит само — не стану сильно переживать. Зато дома… Жду, когда она прилетит, и трясусь от страха. Боюсь, Вики вернется. Пугаюсь, что этого не произойдет. Она прячется, пока я не засну, а потом начинает кричать. В ужасе просыпаюсь и убеждаю себя, что это только сон. Но, к сожалению, я не сплю — Вики умерла, и в ее смерти виновата я…

— Ты похожа на маленького призрака, Джейд, — замечает утром мама, а Вики громко хохочет.

Наверное, я выгляжу ужасно, потому что миссис Кембридж подходит ко мне в коридоре и спрашивает, не заболела ли я.

— Нет, все нормально, миссис Кембридж, — отвечаю я, пытаясь прошмыгнуть мимо.

— Нет, подожди минутку, Джейд. Приходи в библиотеку сразу после обеда, в двенадцать тридцать.

— Но нам не разрешают в это время ходить в библиотеку, миссис Кембридж.

— Правильно, без специального разрешения нельзя, а я тебя приглашаю. Ровно в двенадцать тридцать, хорошо?

Приплетаюсь в библиотеку только без двадцати час. Не потому, что меня задержали в столовой, — я забыла про обед. Просто сейчас невозможно никуда прийти вовремя. Словно время потеряло значение. Часто трудно отличить утро от вечера. Пять минут растягиваются на целую вечность, а пять часов пролетают в одно мгновение.