Книга 9 тайных посланий от монаха, который продал свой "феррари", страница 41 – Робин С. Шарма

Ронни положила арбуз на огромную разделочную доску, достала здоровенный нож и вонзила его в самую середину арбуза. Он смачно захрустел. Ронни погружала нож снова и снова во влажную мякоть, разрезая арбуз на ломти, которые затем порезала на кусочки, как режут черствую буханку хлеба. Средний из кусочков Ронни протянула мне.

Я не помнил, когда последний раз ел арбуз. Вгрызаясь в холодную сладкую мякоть, я почувствовал, как поток воспоминаний накрывает меня с головой. Другой двор много десятков лет назад. Моя мама. Ее волосы завязаны сзади яркой лентой. И поднос в ее вытянутых руках.

Именно о таких вещах говорил Гао Ли. Здесь, в доме Ронни, этот арбуз был целым событием и поводом для праздника.

После того как Ронни отнесла на улицу огромную тарелку и потом наведалась туда еще раз, чтобы убрать корки и вытереть пару носов, она вернулась на кухню и сделала большой глоток холодного чая.

– Теперь мне пора взяться за готовку, – сказала она.

Я сидел рядом, пока Ронни готовила семейный ужин.

– Моя дочь Роуз посидит с детьми, а мой муж Жозе скоро должен вернуться. Возможно, он приведет с собой сестру. Они вместе работают. Мой дом никогда не пустует. Много хлопот, но мне это по душе.

Она подошла к холодильнику и достала большой пакет красного перца. Помыв его, Ронни обернулась ко мне:

– Неплохо было бы найти тихое местечко, чтобы поговорить. После ужина мы можем поехать к Ред-Рокс, чтобы полюбоваться на закат.

Несколько часов спустя Ронни и я сидели на краю огромного валуна, любуясь на поразительные красные песчаные столбы, возвышающиеся в пустыне. Солнце садилось. Казалось, его угасающее пламя окрасило горы, и они засияли ярко-оранжевым цветом, словно догорающие угольки. Этот пейзаж напомнил мне храм Волшебника в утренних лучах солнца.

– Такое чувство, словно я уже видел это раньше, – сказал я.

– Наверняка в фильмах – в вестернах, – ответила Ронни.

Да, подумал я, скорее всего, так и есть. Но сейчас это воспринималось как-то особенно, словно лично я был связан с этим местом. Может быть, потому, что я уже читал о таком чуде в брошюрах.

– Я читал об этом, – сказал я.

Ронни поморщилась:

– Мы привыкли называть их воронками.

– Воронки, точно. Мы сейчас далеко от них? Есть ли поблизости?

– Есть одна в паре миль отсюда. – Ронни махнула рукой направо, но в подробности вдаваться не стала.

– Судя по вашему тону, вы не особо увлечены этим, – заметил я.

Ронни улыбнулась и поддела носком ботинка плотную почву.

– Что ж, – медленно вымолвил я, – местные жители обычно не считают их священными, как и остальную территорию.

Ронни нагнулась, чтобы стряхнуть пыль с ботинка.

– Я-то не говорила, что не считаю это место особенным. Мой народ всегда считал себя связанным с землей, и я верю в ее целительную силу, в возможность единения с природой.

– Но… – сказал я.

– Действительно «но», – откликнулась Ронни.

Теперь она смотрела на камни. Темнело, и они мягко отсвечивали.

– Мне кажется, наиболее действенное исцеление может произойти где угодно рядом с людьми. Ведь исцеление не ограничено ни местом, ни временем, ни обстоятельствами.

Маленькая серая ящерка пробежала по камням. Я проследил, как она скрылась в зарослях.

– Джулиан рассказывал вам, как мы познакомились? – спросила Ронни.

– Нет, но уверен: за этим скрывается интересная история.

И Ронни рассказала, как встретила Джулиана много лет назад, когда он еще был адвокатом. Поздним вечером Джулиан ехал по шоссе посмотреть на эти самые скалы, которыми сейчас любовались мы с Ронни. Он ездил в Финикс поиграть в гольф. Арендовав роскошную спортивную машину, Джулиан со своей красавицей-подружкой отправился к этим самым камням, прихватив с собой хлеба, немного сыра и огромную бутылку мартини для пикника «после захода солнца». Но еще до Седоны у них сломалась машина. Ронни тогда увидела что-то ярко-желтое у края дороги. Из-под капота машины валил дым. Она притормозила и предложила помочь. Ронни привезла их к себе домой, чтобы они могли позвонить в компанию, предоставившую эту машину. Компания выслала эвакуатор, а другой автомобиль подогнала к дому Ронни.

– Это был долгий вечер, – сказала она. – Мой дом был полон, как обычно: дети, племянники, племянницы. Довольно шумно. Жозе играл на гитаре, дети смеялись, кричали, прыгая на батуте.

Джулиан и его подруга немного поговорили с Ронни и ее мужем, но были раздражены тем, что их планы нарушены. И суматоха в доме Ронни явно действовала им на нервы.

– Девушка все время стучала ногой по полу, а сам Джулиан прикладывался к мартини и каждые две минуты выглядывал в окно.

Когда другую арендованную машину наконец подогнали, Ронни настояла на том, чтобы ее повела подруга Джулиана. Ведь он сам из-за выпитого уже не мог сесть за руль.

Потом, несколько лет спустя, Джулиан позвонил Ронни, напомнил о себе и удивил вопросом, можно ли заехать в гости. Он хотел бы не только увидеть Ред-Рокс, но и поговорить с Ронни.

– Поверьте, я его просто не узнала, – сказала Ронни. – Он словно стал моложе, даже чуть выше. И казался умиротворенным, спокойным, счастливым – вовсе не таким, как мне запомнился.

Джулиан сказал Ронни, что только что вернулся с Гималаев, где жил некоторое время с монахами. Их мудрость перевернула всю его жизнь. Он научился по-другому смотреть на людей и понял, что те, с кем ему довелось встретиться, могут многому научить и многим поделиться.

Ронни и Джулиан оправились полюбоваться на Ред-Рокс в лучах заходящего солнца, как мы теперь. Они гуляли, любуясь камнями, а тишина и спокойствие казались необычными и сильно контрастирующими с шумом и суматохой в доме Ронни.

Когда они в последний раз взглянули на камни, солнце скрылось за горизонтом, Джулиан повернулся к Ронни и сказал:

– Мне кажется, что вам известна тайна жизни. Если бы я спросил, в чем цель всего этого, что бы вы ответили?

Ронни молчала.

– И вы знаете, в чем смысл жизни? – спросил я в изумлении.

– Правда, странно, что Джулиан задал этот вопрос?

Ронни встряхнула головой.

– Знаете, моя мама была из племени хопи, а отец – из навахо. Их верования были похожи, но в чем-то и различны. Я росла в окружении этих поверий. Но мой-то муж – католик! Многие из наших друзей евреи, буддисты, мусульмане. Я пыталась узнать об этих религиях. В молодости много времени провела за учебой, за разговорами с разными людьми.

Небо постепенно темнело: скалы окрасились в темно-красные тона. Ронни взглянула вдаль. Казалось, она глубоко задумалась о чем-то. Потом снова заговорила:

– Долго я пыталась найти ответы. Но в конце концов решила, что есть много истин, которые сходятся в одной.