Книга Ты меня заворожил, страница 39 – Мэри Хиггинс Кларк

– Ваш отец оставил вас и вашу мать, когда вы были еще младенцем. Как ей удавалось присматривать за вами и одновременно работать полный день?

– Моя бабушка на тот момент была еще жива; она умерла, когда мне было три года. – При упоминании о бабушке в глазах Клэр блеснули слезы. – Потом было несколько нянь, одна за другой. Если няня вдруг не приходила, мама отводила меня в театр, и я спала в незанятом кресле или иногда в пустой гримерной, если пьеса игралась малым составом. Так или иначе, мы справились. Но потом мама встретила Роберта Пауэлла, и, конечно, все изменилось.

– Я так понимаю, вы с вашей матерью были очень дружны? Вы когда-нибудь ревновали ее из-за того, что Роберт Пауэлл так неожиданно ворвался в вашу жизнь и стал отнимать у вас изрядную долю времени и внимания вашей мамы?

– Я хотела, чтобы она была счастлива. Было понятно, что он очень богатый человек. После крошечной квартирки, где мы обитали всю мою жизнь, переехать в этот прекрасный дом казалось райским счастьем.

– Казалось райским счастьем? – быстро переспросил Алекс.

– Было райским счастьем, – поправила себя Клэр.

– Это был знаменательный год для вас, Клэр: перебраться в новый округ, поступить в старшую школу, потом свадьба вашей мамы и переезд в этот дом…

– Это были большие перемены, – со слабой улыбкой согласилась Клэр. «Если бы ты только знал, какие перемены! – думала она. – Если бы ты знал!»

– Клэр, вы были в хороших отношениях с Робертом Пауэллом?

Она посмотрела прямо в глаза Алексу и ответила:

– Да, с самого начала.

«О да, мы были в хороших отношениях; можно сказать, в самых близких!» – думала она, вспоминая, как вслушивалась в звук открывающейся двери в ее спальню.

Алекс Бакли видел, что под ровными, спокойными ответами Клэр скрывается затаенный, удушливо тлеющий гнев. «В этом доме все было вовсе не так радостно и светло», – подумал он и решил изменить ход интервью.

– Клэр, давайте поговорим о празднике. Что это была за вечеринка? Сколько народу там было? Конечно, у нас есть эти сведения, но я хотел бы услышать вашу точку зрения.

Алекс предвидел, что Клэр будет отвечать ему тщательно отрепетированными фразами.

– Это был чудесный вечер, – сказала она. – Было тепло, но не жарко, градусов двадцать пять, я думаю. Во внутреннем дворе играла группа музыкантов, люди танцевали. Повсюду были расставлены стойки с разной едой. Около бассейна стоял великолепно украшенный стол. Особенно привлекал внимание огромный квадратный торт: на нем были написаны наши имена и нарисованы символы всех четырех колледжей в соответствующих цветах.

– Вы учились в Колледже Вассар, верно, Клэр?

И снова в глазах Клэр появилось выражение, которое Алекс не смог распознать. Что это было? Гнев, разочарование или то и другое? Он забросил пробный шар:

– Клэр, вы были разочарованы тем, что не учились в колледже с проживанием, как остальные ваши подруги?

– Вассар – замечательный колледж. Думаю, я упустила часть интересного опыта учебы из-за того, что не жила в общежитии, а приезжала на занятия, но мы с матерью были настолько дружны, что я с радостью осталась дома.

Улыбка Клэр скорее напоминала гримасу, но потом женщина взяла себя в руки.

– Мы все чудесно провели время на вечеринке, – продолжила она. – Потом, как вы знаете, мои подруги остались ночевать. Когда все разошлись, мы надели пижамы и халаты, пошли в комнату для отдыха и пили там вино. Много вина. И обсуждали вечеринку, знаете, как это делают девчонки.

– Ваша мама и мистер Пауэлл были с вами в комнате для отдыха?

– Роб пожелал нам доброй ночи сразу же после того, как уехали последние гости. Моя мать посидела с нами несколько минут, но затем сказала: «Я хочу переодеться в домашнее, как и вы все». Она поднялась наверх, а спустилась уже в ночной рубашке и халате.

– Она задержалась с вами надолго?

На несколько секунд Клэр улыбнулась по-настоящему – эта улыбка была и на губах у нее, и в глазах.

– Не думайте, мама не была пьяницей, но она любила по вечерам пропустить пару бокалов вина. В ту ночь она выпила три бокала, прежде чем уйти обратно к себе. Она обняла нас, поцеловала и пожелала спокойной ночи. Вот почему на следующее утро на наших пижамах или халатах оказалась ДНК с ее волос.

– Ваши подруги очень тепло относились к вашей матери, не так ли?

– Я думаю, они благоговели перед ней.

Алекс знал: Клэр умолчала о том, что у каждой из девушек была причина ненавидеть Бетси Пауэлл. Нину мать все время ругала за то, что та познакомила Роберта с Бетси. У Регины отец потерял все свои деньги, вложив их в один из фондов Роберта Пауэлла. Элисон потеряла стипендию, которую должна была получить, если бы Бетси Пауэлл не распорядилась иначе. Роберт Пауэлл жертвовал много денег на колледж, в котором училась Элисон. Эти пожертвования не были забыты, когда стипендия выпускницы была отдана дочери женщины, возглавлявшей клуб, в который Бетси отчаянно жаждала вступить.

– После того, как ваша мать пожелала вам спокойной ночи, вы видели ее снова?

– Вы хотите сказать – видела ли я ее живой? – Клэр не ждала ответа на свой вопрос. – В последний раз я видела маму живой, когда та повернулась, улыбнулась и послала нам воздушный поцелуй. Это очень яркое воспоминание. Она была красивой женщиной. Всегда носила шикарные, со вкусом подобранные ночные рубашки и халаты. В ту ночь она была одета в голубой атласный комплект, с отделкой из кружева цвета слоновой кости. Волосы ее были распущены и лежали на плечах, она выглядела такой довольной тем, как успешно прошел праздник. В следующий раз я увидела ее, когда кто-то – Роб или Джейн – убрал подушку с ее лица. Ее глаза были широко раскрыты и неподвижны. Одна рука все еще сжимала край подушки. Я знаю, что она должна была крепко спать из-за выпитого вина, но мне всегда казалось, что она пыталась бороться за жизнь.

Алекс слушал ответы Клэр, высказанные неожиданно безэмоциональным тоном. Руки женщины были сжаты, а лицо стало еще бледнее, чем прежде.

– Когда вы поняли, что в доме что-то случилось? – успокаивающе спросил Алекс.

– Я услышала ужасный крик из комнаты матери. Позднее я узнала, что это кричал Роб – он, как обычно, принес моей матери утреннюю чашку кофе. По-моему, и я, и мои подруги крепко спали – ночью мы пили и болтали до трех часов. Мы все вбежали в комнату почти одновременно. Джейн, должно быть, тоже услышала крик Роберта. Она оказалась в маминой комнате первой. Мы увидели, что она стоит на коленях, склонившись над Робертом, который лежал, содрогаясь от боли. Думаю, он бросился убрать подушку с лица моей матери, и горячий кофе пролился ему на руки. Подушка лежала у маминой щеки, на ней были кофейные пятна.

Алекс заметил, что выражение лица Клэр внезапно стало холодным. Отличие от того, как она реагировала на вопросы о своей матери, было просто пугающим.