Онлайн книга «Перстень Александра Пушкина»
– Сменить? – спросила она. – Спасибо, уже не болит. – Дуло стащил со лба платок, отдал жене и уселся на кровати рядом с ней. Посидев молча, он предложил: – Давай поговорим… – Я не знаю, о чем. – Можно о Пушкине. – Я про него уже все рассказала. – Ну, хоть сказку какую-нибудь… – Ты все их уже слышал. – Может, о чем-то интересном читала?.. Полина повернулась к нему: – Есть одна тема, но это скорее предположение, чем проверенный факт. Знаешь, в таких случаях говорят: «так могло быть», а не «так было». – Давай, – кивнул Дуло и добавил чуть слышно: – Заодно людей просветим. – В общем, эта версия касается происхождения Пушкина. Общепринято мнение, что прадед его, Абрам Петрович, до крещения Ибрагим и впоследствии Ганнибал, родился в Абиссинии, оттуда его привезли к Петру Первому… – Где это? – спросил Дуло. – Что? – Абиссиния. – В Эфиопии, – ответила Полина. – То есть раньше была Абиссиния, а теперь Эфиопия? – уточнил Сергей. Полина задумчиво посмотрела на мужа, стараясь понять, с каких пор он стал интересоваться такими вещами. – В общем-то, да. – Тогда продолжай, – сказал он. * * * – Ну, что? – Беленков приблизился к монитору и взял наушник. – Говорят, – доложил лейтенант. – Имена какие-то называли? – Называли. – Та-а-ак… – Абрам Петрович… – Еврей? – Беленков оживился. – Оч-ч-чень хорошо. – Абиссинец. – Что? – Он абиссинец, – четче повторил лейтенант. – Это где-то в Южной Америке? – В Эфиопии. – Эфиопия – это страна, – нравоучительно сказал Беленков. – При чем здесь Абиссиния? – Она там раньше была, – лейтенант стащил с головы наушники, – когда не было Эфиопии. – Дурака из меня делаешь? – холодно спросил Беленков. – Никак нет. – О чем еще вели речь? – О Пушкине. – Что? – Про Пушкина говорили. Сдерживая себя, Беленков тихо спросил: – Еще?.. – Про Ганнибала. Полковник бросил наушник и вышел из кабинета. * * * Начав рассказывать без желания, Полина в конце концов разошлась: – Существует еще одна версия. Сразу оговорюсь: я не очень в нее верю. Говорят, что незадолго до смерти Абрам Петрович Ганнибал описал историю своего рождения, но потом сжег рукопись. – Почему? – Из страха. Ведь речь шла, ни много ни мало, о его родстве с Домом Романовых. – Неужели в жилах Пушкина текла царская кровь? – спросил Сергей. – Это вряд ли… Вкратце история такова: за десять лет до появления в России Абрама Петровича Петру Первому привезли еще одного арапчонка, которого при крещении нарекли Алексеем. Имя это он получил, как считают, в честь своего отца Алексея Михайловича, второго из династии Романовых. Таким образом, одна и та же семья отправила к русскому царю двух родных братьев. – Значит, Петр Алексеевич, он же Петр Первый, был родным братом Алексея Алексеевича, арапчонка, присланного царю? – изумился Сергей. – Справедливости ради нужно сказать: никому не известно, в каком возрасте приехал старший брат Ганнибала, возможно, уже юношей. – А кем была его мать? – Вот здесь начинается самое интересное. Начнем с того, что одна шведская королева – Кристина Ваза – взяла и отказалась от престола в пользу своего кузена. – Почему? – Надоело быть королевой, и она решила начать путешествовать. В день коронования своего преемника она переоделась в мужскую одежду, покинула родину и с девятью служанками отправилась в тур по Европе. В каком году, неизвестно, но она добралась до Москвы. Царствующий тогда Алексей Михайлович Романов, отец Петра Первого, принял ее с почетом и поселил при дворе. Сама Кристина была некрасива. Хромая, одно плечо выше другого. Но среди ее служанок были еще те штучки. С одной из них, чернокожей Македой, царь завел шашни, в результате чего она забеременела. Когда Кристина со своей свитой покидала Москву, Алексей Михайлович как порядочный человек дал Македе свой перстень и наказал: если родится сын, по достижении определенного возраста пусть он явится в Москву ко двору и предъявит отцовский перстень. Думаю, он так и сделал. Когда старший брат Ганнибала приехал в Москву, он предъявил этот перстень. Вот такая история. * * * В кабинет вошел Беленков. – Про что говорят? – Про Пушкина, – доложил лейтенант. * * * Генерал Девочкин стоял у окна, скрестив за спиной руки. Филиппов сидел за столом, обложившись протоколами, донесениями, фотографиями и справками. Там же, на столе, стояли голубые замшевые туфли Полины. – Если все так, как вы мне представили, следствие ни на дюйм не продвинулось в раскрытии теракта. – Говорю вам, все нити ведут в Москву! – горячился Иван Макарович. – Все, что требуется, это задержать типа по фамилии Трифонов. – Того, что поменял чемоданы? – Наверняка у него были сообщники, я уж не говорю про жиличку Сутиной. Но Трифонов – ключевая фигура. И если мы не найдем его и не арестуем, его уберут сообщники, и тогда – дело труба. – Этого допустить нельзя! – Генерал поспешно подошел к столу и сел в кресло. – В вашем докладе прозвучало имя Глеба Пархатского. – Террористов финансируют из его фонда. Но он, как вы знаете, мертв. Вадим Григорьевич усмехнулся: – Большой вопрос. – Что это значит? В газетах писали… – Мало ли, что писали… Человек с такими средствами и с такими проблемами легко мог инсценировать свою смерть… – Значит, он жив? – Думай, как знаешь. – Генерал перешел на «ты», и это могло означать лишь крайнюю степень доверия. – Тогда должен вам сообщить: нити, которые ведут к Пархатскому и в Москву, находятся в руках следователя Сергея Дуло. А он вместе с женой сидит в каталажке! – В следственном изоляторе, – поправил генерал. – Они там сидят, а преступник не дремлет! – Филиппов решил нагнать жути. – Это ты брось, – примирительно пророкотал Девочкин. – Просто скажи, чего хочешь. Чтобы их выпустили? |