Онлайн книга «Перстень Александра Пушкина»
– Рассказывай. – Мы все искали Юрия Леонтьевича, обижались на него, говорили: непонятно, чем он занимается… – Короче. Нина Витальевна, всхлипнув, продолжила: – А Флегонтов два дня в засаде лежал, один. Октябрь месяц, а он на голой земле… – Нина, не нагнетай! – Он ждал Трифонова возле дачи его родителей, предположив, что там хранятся деньги и ценности, которые необходимы Трифонову, чтобы бежать. – Стоп. Откуда ты это знаешь? – Полицейские рассказали, те, что доставили сюда Трифонова. Когда Юрия Леонтьевича увозили на «Скорой», он боялся, что не выживет, и велел все вам передать. – Почему не сообщил мне? – Сергей достал сигарету и долго не мог ее прикурить. Когда, наконец, прикурил, спросил: – Почему не сказал кому-то из вас? – Юрий Леонтьевич уверен, что у нас работает осведомитель преступников. Он так и просил вам передать. Сергей молча курил. В дверях появился Филиппов. Не глядя на него, Дуло спросил: – Как Трифонов? – Сидит. Тебя ждем. – Вот такие дела, Филиппов… – Ты про Флегонтова? – Иван Макарович опустился на стул. – Парень оказался героем. На себе вытащил ситуацию. – А я про него такое наговорил… – Не вспоминай. Сергей Дуло спросил у Курочки: – Трифонов стрелял во Флегонтова? – Когда Юрий Леонтьевич стал его задерживать, Трифонов побежал и начал отстреливаться, ранил Флегонтова, но тот все равно сумел надеть на него наручники… – Нина Витальевна, не стесняясь, заплакала. Филиппов подошел к ней и по-отечески обнял. – Ну-ну, не нужно плакать. Он выживет. Сергей Дуло затушил сигарету и мрачно произнес: – Пойдем, Иван Макарыч, разберемся с этим уродом. – Сергей Васильевич! – Курочка пришла в себя. – Совсем забыла сказать: это его жена! – Ты о чем? – не понял Сергей. – Женщина на фотографии, вы назвали ее попутчицей, это Людмила Трифонова. Соседи опознали ее по фотографии. – Ну вот. Все становится на свои места. – Сергей коротко взглянул на Филиппова. – Идем. Зайдя в комнату для допросов, Дуло сразу увидел сутулую спину мужчины, который сидел, пристегнутый наручниками к металлической ножке стола. Возле него стоял Гриша Румянцев. Сергей обошел стол и уселся напротив Трифонова. Филиппов пристроился рядом. – Ну, здравствуй, Вельветовый. Теперь вижу тебя вживую. До сих пор у меня была только твоя фотография. – Почему Вельветовый? – мрачно спросил тот и рукой вытер кровь, сочащуюся из носа. – Куртка у тебя очень приметная. – Дуло обратился к Румянцеву: – Гриша, принеси этому гаду бинт и перекись, а то обвинят нас с вами в негуманном обращении с заключенным под стражу. – Он снова повернулся к Трифонову: – Ты зачем, сволочь, в офицера стрелял? – А он что? Целоваться со мной явился на адрес? [9] Ясно, что паковать [10] . Не я бы его, так он бы меня – точно. – Если бы он захотел, пристрелил бы на месте. Он жизнь твою паскудную для правосудия уберег, а взамен чуть свою не отдал. – Только не надо меня лечить [11] , – огрызнулся Трифонов. – Будем рассказывать? – спросил Иван Макарович Филиппов. – Или упираться начнем? – добавил Сергей. – О чем? – опустив голову, Трифонов уставился в пол. – Обо всем. – Дуло встал и прошелся по комнате. – Мы тебя давно срисовали. Ловили долго – это факт. Только теперь все о тебе знаем. И про тебя, и про друзей, и про жену… – Друзей у меня нет. Только знакомые. А жену трогать не надо. – Если бы она была просто женой! Она сообщница и убийца. Непременно ее поймаем и устроим вам очную ставку. Значит, так. – Подойдя к столу, Дуло припечатал ладонью столешницу. – Предлагаю тебе сделку со следствием. Обещаю, получишь по минимуму, но должен сдать всех с потрохами. Идет? Трифонов замолчал. Глядя в пол, он только шевелил губами. – Думаешь, Пархатский оставит тебя в живых? – спросил у него Дуло. – Тебя придушат в следственном изоляторе этой же ночью. Сам знаешь, у него длинные руки и до фига бабок. – Пархатский умер. – Это ты кому-нибудь другому рассказывай. Сергей выждал паузу, во время которой Трифонов не сказал ни слова. Зато в разговор вступил Филиппов: – Думать тебе, Александр, нечего. Все равно ничего путного не надумаешь. Чистосердечное признание и сделка со следствием – это твое спасение. Сам знаешь, если ты не расскажешь, расскажут твои знакомые, что работают в охране Пархатского. Сейчас пошлю за ними машину, и тогда я уже не смогу предложить тебе сделку. Трифонов поднял голову: – Условия сделки занесем в протокол? – Оформим, как надо. В комнату вошел Гриша Румянцев и поставил на стол бутылочку с перекисью. Протянул бинт Сергею Дуло. Тот оторвал кусок, смочил в перекиси и отдал Трифонову. Затем обратился к Грише: – Позови Нину Витальевну. Будем оформлять условия сделки со следствием. Нина Витальевна пришла минут через пять, села за стол и положила перед собой бланк. Недружелюбно глянула на Трифонова и начала оформлять документ. Когда заключили сделку и Курочка удалилась, Сергей сел напротив Трифонова: – Ну, давай. – Не знаю, с чего начать, – замялся Трифонов. – Лучше задавайте вопросы. Первым спросил Филиппов. – Кто делал бомбу? – Костя Васильев. Он работает охранником в доме Пархатского. Его военная специальность – взрывотехник. – Ты работаешь на Пархатского? – Пархатский умер. – Он жив. – Сергей взглянул на Филиппова. – Твой генерал прав. Несколько дней назад моя жена встречалась с ним в Питере и даже говорила. – Он помолчал. – Про двери. – Шутишь? – спросил Филиппов. – Нет. И я тебе больше скажу: Глеб Пархатский сделал пластику лица. Иван Макарович перевел взгляд на Трифонова. Тот кивнул. – Ну, если сами узнали… После того как в газетах стали писать о его смерти, он сам явился в поместье. В темных очках, в бейсболке, весь в синяках, волосы перекрашены. Приехал, как я понимаю, после первой пластической операции. К тому времени из поместья убрали всех лишних людей. Оставили только самых проверенных. Им заткнули рты деньгами и угрозами добраться до близких. |