Онлайн книга «Сердце бога»
|
– Вы о ком? – лучезарно переспросил Вилен. – Дурачка-то из себя не строй! Баба твоя левая, с которой ты Лерке изменял! Кудимов выдержал паузу, а потом промолвил, отчетливо выговаривая каждую букву: – Товарищ генерал-полковник в отставке! У нас с вашей дочерью Лерой семья. Я ее муж и потому ради нее готов сделать все, что угодно. Даже в тюрьму сесть, если понадобится. А все остальное, что в моей жизни происходит, ни ее, ни вас лично касаться не должно. – Только почему-то касается! – грохнул кулаком о стол Старостин. – Почему-то мне приходится за тобой подтирать! Мальчишка! Тут Вилен посмурнел лицом, а потом проговорил: – Виноват, Федор Кузьмич. Больше ничего подобного не повторится. Обещаю вам. * * * Вернувшись под утро первого января в свой съемный домик в Болшево, Иноземцевы улеглись спать. Владик на радостях, что маменьки за шторкой нету, опять стал приставать к Гале – пришлось ему уступить. После молодой человек немедленно заснул, а спустя минут пять погрузилась в объятия Морфея и женщина – однако она была далеко не столь удовлетворена жизнью, как пьяненький и получивший свое муж. Когда Иноземцева проснулась, ближе к двенадцати, супруга поблизости не оказалось – умотал на работу. Оставалось лишь позавидовать его увлеченности. Так страстно, как он – работе, Галя отдавалась лишь парашютам – делу, на котором, очевидно, ей теперь придется поставить крест. Но в одиночестве молодой женщине побыть не удалось – свекровь уже поднялась, истопила печку и хлопотала в закутке, обозначавшем кухню. – Вы поспали? – светски поинтересовалась Галина. – Немного. Старческий сон короток. – Бог с вами! Сколько вам? Пятьдесят? – Скоро пятьдесят три. – Разве это возраст! Вон вы каким успехом пользуетесь! – подпустила шпильку Иноземцева-младшая. – Флоринского имеешь в виду? Это не успех, это ностальгия. – Значит, есть о чем вам двоим вспоминать? – не сходила с иронического конька Галина. – Да, мы когда-то встречались, – скупо пояснила Антонина Дмитриевна. – Еще до войны. – Вот как? Возраст у вас обоих был тогда для романов подходящий. – Перестань ерничать, Галина, – отмахнулась свекровь. – Это наше с Юрием Василичем дело, и никого другого оно не касается. «И впрямь, – подумала молодая женщина, – какая мне до них забота?» – Владик приедет, чтобы вас на вокзал проводить? – сменила она тему. Свекровь, слава богу, убиралась сегодня в свой Энск, поезд уходил во второй половине дня. – Нет, я и не просила меня провожать, а зачем? До станции я здесь одна дойду, а в Москве мне только Комсомольскую площадь перейти. – Чемодан-то у вас тяжелый! Давайте я у хозяйки саночки возьму, мы его с вами до Болшева довезем. – Зачем, Галочка, тем более в твоем положении? Прекрасно доберусь сама. «Была бы честь предложена. Но Владик со своей работой совсем чокнулся! Мог бы хоть родную мать на вокзал проводить!» Вдруг ей пришла в голову мысль, которая ее ужаснула: а вдруг нет никакой работы? Вдруг муж просто врет, что отправляется на службу, а на самом деле встречается где-нибудь втихую с другой? С той же Маринкой, к примеру?! И Галя подумала: надо позвонить, проверить: там ли Владислав, где обещал, – в смежном НИИ, в машинном зале? Номер он ей оставлял, но, чтобы позвонить, все равно придется идти к автомату на станции. И она решительно сказала свекрови: – Нет, Антонина Дмитриевна, пусть ваш сын такой невежа, но позвольте я вас все-таки до станции доведу! – (А заодно позвоню Владику.) И еще снова появилось желание, чтобы в ее жизни возник Провотворов. «Что ни говори, даже если ты замужем, дополнительный ухажер не помешает. Или, может, я слишком испорченная?» * * * В то же самое время генерал Провотворов как раз думал о Гале. У него с войны повелось: семейные, а тем более личные вопросы решать самому, на помощников-адъютантов не перекладывать. Чем меньше они знают – тем меньше у них искушений настучать – заложить – посплетничать. Зачем кому-то владеть информацией, что товарищ Провотворов оказывает протекцию молодой, но замужней и глубоко беременной сотруднице секретного КБ из Подлипок? Сразу начнутся вопросы, домыслы, догадки: зачем да почему, с какой стати? По той самой причине – чтоб было меньше пересудов – генерал не стал договариваться о родах в «кремлевской» больнице, хотя имел для этого все возможности. Но там слишком много любопытных глаз и болтливых языков. Другое дело – роддом имени Грауэрмана. Тамошние врачи не станут трепаться, что генерал-майор привел рожать свою якобы племянницу. А если вдруг и будут, круги, где вращаются гражданские врачи, гинекологи, слабо пересекаются с теми сферами, где пребывает Провотворов. Иван Петрович сам выяснил и адрес прописки гражданки Иноземцевой (в общежитии в Подлипках), и адрес фактического проживания, и ее рабочий телефон (домашнего, разумеется, не было). Теперь предстояло встретиться с Галей и договориться принять его бескорыстную помощь. Дома мешался муж; по рабочим телефонам подобные вопросы не обсуждают. Однако не эти тривиальнейшие занозы мешали свиданию Провотворова с молодой женщиной. Не хватало времени – потому что генерал получил новое назначение. Сам главком ВВС предложил ему дело, интереснее и важнее которого трудно было представить, и, разумеется, он, не колеблясь, согласился. А что за дело? Именно Провотворова назначали начальником спецгруппы ВВС № 1. В спецгруппу входили молодые летчики-испытатели, отобранные врачами и мандатными комиссиями для полета в космос. На фоне новой задачи меркли его маленькие матримониальные планы. Да и суеты заметно поприбавилось: разместить в Москве двадцать молодых летчиков и их семьи; составить совместно с учеными и конструкторами программу подготовки будущих советских астронавтов; выбивать штаты, фонды, квадратные метры. Но все равно в короткие минуты передышки, когда он, наконец, оставался наедине с самим собой, Иван Петрович вспоминал Галю, и на душе его теплело: она такая умная, твердая, хлесткая, красивая! Она его судьба, и пусть она моложе на четверть века, все равно – нечего ей делать в компании мужа-мальчишки в съемном холодном домике на станции Болшево. Ей должна быть уготована гораздо более высокая миссия – быть рядом с ним. В любом качестве. * * * В тот вечер, первого января шесятидесятого, когда Галя провожала до станции Болшево уезжавшую в свой Энск свекровь (тянули за собой чемодан на саночках), Антонина Дмитриевна вдруг сказала: – Когда родишь, приезжай с малышом к нам в Энск. – К вам? Зачем? – А что – ты с лялечкой в этом домике фанерном собираешься ютиться? В щели свистит, электропробки выбивает, печка дымит. Воды горячей нет, удобства во дворе. Как ты малыша купать, к примеру, будешь? А ведь надо каждый день мыть. В одиночку неподъемно, а Владька наш на своей работе пропадает, помощи от него не дождешься. Поэтому приезжай к нам. |