Книга Чудо в пушистых перьях, страница 36 – Татьяна Полякова

— А то ты не знаешь. Когда бреешься, в зеркало, должно быть, заглядываешь.

— Вот ща как врежу, — рыкнул Витя и даже замахнулся для большей убедительности, но, честно говоря, впечатления не произвел. Груня насупилась, веснушки на ее лице вспыхнули чистым золотом, и она насмешливо предложила:

— Ну, врежь, если здоровья много…

— Вот дура, — запричитал Витек, а Ряха дипломатично сказал:

— Зачем переводить разговор в плоскость взаимных оскорблений. Давайте спокойно обсудим проблему.

Наблюдая, как из подъезда высыпали грозного вида ребята, я робко кашлянула и предложила:

— Может, мы это… обсудим проблему в другом месте?

Трое моих спутников с некоторым удивлением огляделись и, обнаружив себя стоящими в нескольких метрах от стражей порядка, торопливо загрузились в джип.

Груня смотрела в окно, я прижимала к груди корзину с котом, Ряха вел машину, а Витек сидел рядом с ним и скрипел зубами. Я-то думала, от злости, до тех пор, пока он немного невпопад не произнес свое любимое «ой, блин», а Ряха не поинтересовался:

— Ты чего?

— Того, — хмуро ответил Витек, — сейчас кишки вылезут…

— Откуда? — насторожилась Груня.

— Из брюха, дура, — простонал он и опять заскрипел зубами.

Ряха резко затормозил, повернулся к другу, легонько приподнял его руки и сдвинул полу пиджака, охнул и свел глаза у переносицы. Мы с Груней полезли вперед, чтоб взглянуть, чего такого там увидел Ряха, и очам нашим предстало весьма удручающее зрелище: на белой Витькиной рубахе расползлось зловещего вида багровое пятно.

— Это чего такое? — испугалась Груня. — Это ты нарочно? Это он нарочно, — повернулась она ко мне, — чтоб напугать. Он же придурок.

— Сейчас одохну, — тихо сообщил Витек, а мы вдруг сразу поверили и перепугались.

Ряха завел мотор и сорвался с места, шепча:

— Потерпи, брат.

Но брат не внял ему и в ответ на заботу сурово поинтересовался:

— Ну и куда ты несешься?

— В больницу, — резонно ответил Ряха, и я согласно кивнула: куда же еше нестись, раз такое дело? Но Витек спутал все карты, насмешливо заявив:

— Ага. Там меня и кончат.

Ряха опять затормозил, и все уставились на Витьку.

— Надо из города выбираться, пока не поздно, — сказал он.

— А как же ты? — прошептала Груня. — Ведь кровь…

— А что я? — вздохнул Витька. — Чего ж мне вас, за собой в могилу тащить? Может, повезет, не загнусь сразу, может, помучаюсь…

Груня тихо заплакала, глядя на Витьку широко распахнутыми глазами, а тот прикрыл веки, вздохнув едва слышно.

— Витька, — испуганно позвала Груня, — прекрати немедленно… — Но тут же сбилась на шепот:

— Тебе правда больно?

— Нет, — покачал головой Витька, — мне по кайфу.

— Слушайте, — решила вмешаться я, хотя живот был не мой и муж тоже не мой, но к тому моменту я успела понять, что потрепаться тут все любят, а кровь на рубашке самая настоящая, а с такими вещами не шутят, даже если Витька не хуже собаки умеет зализывать раны. Кровь — это кровь, и остановить ее следует как можно быстрее, а значит, надо везти Витьку в больницу, что бы он там ни болтал. Примерно это я и сказала, после чего поинтересовалась, есть ли в машине аптечка. Аптечка с трудом, но нашлась, мы поменялись с Ряхой местами, и я в полевых условиях наложила Витьке повязку. Витька постанывал, бледная, как мел, Груня не издала ни звука, а Ряха старался мне помочь, давал советы и жутко мешал, пока я на него не прикрикнула:

— Да отцепись ты…

— Молчу, молчу, — прошептал он и тоже затих. Когда перевязка была закончена, Груня спросила:

— Это серьезно?

— Не знаю, — честно ответила я, — рану надо промыть, осмотреть как следует. В машине это пустое дело.

Стало тихо, все напряженно уставились на меня, Витек хмурился и вдруг заявил:

— Ты ведь собак лечишь?

— Да, — насторожилась я.

— И операции делаешь?

— Ну…

— Тогда порядок. Нужно найти спокойное местечко…

— Э-э… — разволновалась я, — какой еще порядок? Да вы что…

— Слушай, — полез ко мне Ряха, — какая разница, собака или Витька? — С моей точки зрения, разница все-таки была, я им так прямо об этом и заявила, но меня уже никто не слушал. — Чего для операции нужно? — деловито осведомился Ряха.

— Откуда я знаю? — насмерть перепуганная, огрызнулась я. — Слушайте, придурки, а если у него пуля в брюхе? Как я ее вытащу? Я сроду пули не вытаскивала, даже у собак. А вдруг…

— Дело такое, — перебил меня Витька, подозрительно бледнея на глазах. — В больницу никак нельзя. Либо ты попробуешь заняться раной, и тогда есть шанс, что я выкарабкаюсь, либо я сдохну прямо в машине.

— Васенька, — зашептала Груня, — пожалуйста, постарайся. Витька человек мужественный, он потерпит. Правда, Витя?

— Потерплю, — кивнул он и добавил, побледнев до сероты:

— Куда мне деваться.

Я посмотрела на всех троих по очереди, прикидывая, как бы подоходчивее им втолковать… и тут же поняла, что дело это безнадежное. Даже Груня принципиальной разницы между врачом и ветеринаром не видит, а об этих двух олухах и говорить нечего. С другой стороны, если мы будем и дальше дискутировать, Витька вполне может истечь кровью. Во мне произошла короткая схватка, и, как обычно, здравый смысл проиграл.

— Ладно, — вяло согласилась я, стараясь не думать о том, что мне предстоит ковыряться в Витькиных кишках. — Нужны инструменты и подходящее место, конечно.

— Где же мы инструменты возьмем? — испугалась Груня.

— В ветеринарке инструменты есть? — спросил Витька.

Я только вздохнула.

— Поехали, — кивнул Витек Ряхе, мы поменялись с ним местами, а Груня объяснила, куда следует ехать.