Книга Чудо в пушистых перьях, страница 48 – Татьяна Полякова

Я стала приглядываться к ней, пытаясь определить, что там папа изобразил. Нагромождение треугольников с размытыми пятнами. Я сползла с постели и стянула со стеллажа по соседству альбом. Вот он, Филонов. Двадцатиминутное сравнение убедило меня в том, что настоящий Филонов и папин мало чем отличаются. Но, несмотря на это, в подлинность шедевра я упорно не верила. Вроде бы все так, но не покидает чувство, что тебя водят за нос.

Я переместилась ближе к полотну, перевела взгляд на подпись, выполненную красным фломастером, и вдруг замерла от неожиданности. Из нагромождения треугольников отчетливо проступала гнусная физиономия, изо рта которой свешивался длинный красный язык. Мерзкий тип дразнился.

— Ну, папуля, — покачала я головой и поспешно вернула альбом на место.

Мои изыскания не остались неуслышанными, в комнату вошла Земфира.

— Проснулась? — Я кивнула и отправилась вслед за ней на кухню. — Почему тебе так упорно не нравится Филонов? — строго спросила Земфира.

— Это не Филонов, — отрезала я, подумала и добавила:

— Но папа у нас гений.

— Совершенно верно, — согласилась Земфира, — и я не советую тебе сомневаться в словах отца. Папа зря не скажет. Просто надо понимать, что слова и поступки гения не так просты и прямолинейны, как наши. Мы можем думать одно, а папа имел в виду совсем другое. — Я мысленно согласилась с Земфирой: это очень похоже на папулю. — Не будем критиковать папины действия, — подняв бровь, заявила она с достоинством. — Хотя должна заметить, что в этот раз он сильно задержался у инопланетян.

— Попробую с ним поговорить, — невесело заметила я. — Совет нужен.

— Как твои дела? — насторожилась Земфира.

— Хуже некуда, — ответила я и все ей рассказала.

— Нехорошо, — кивнула она, терпеливо выслушав меня. — Киллеры совершенно неподходящая для тебя компания. У меня есть деньги, поезжай к маме. А я буду следить за развитием событий. Когда-нибудь папа придет в себя и скажет, что нам делать.

— Я очень беспокоюсь, — призналась я, глядя в огромные глаза Земфиры. — Тут вот еще что… — И я поведала ей о разговоре со Стасиком. Стоило мне упомянуть неведомого джинсового, как Земфира оживилась.

— Он к нам наведывался, сказал, что старый друг папы. Ясно как божий день, что он недавно вышел из тюрьмы. Я сразу же подумала, что папа мог познакомиться с ним, когда изучал жизнь уголовников. Так и оказалось. — Я чуть приоткрыла рот, поражаясь чужой оперативности. Когда папа изучал жизнь уголовников, Земфиры еще не было с нами. — Я обратилась к Нелле Мироновне, — развеяла мои сомнения Земфира. Нелли — бывшая папина подружка. Земфира как раз сменила ее на боевом посту. — Я сфотографировала этого типа из-за ширмы, когда он сидел тут и таращился на Филонова, затем позвонила Нелле, мы встретились, и она его опознала. Олег Сверчков, или попросту Сверчок. Рецидивист и папин ученик. Жил здесь некоторое время. Как видно, отсидел очередной срок и вспомнил о Филонове. — Я тяжко вздохнула, а Земфира продолжила:

— Вчера он приходил опять, и я сообщила ему все, что думаю по этому поводу, от магического кристалла не спрячешься. Мои слова произвели впечатление.

«Не сомневаюсь, — подумала я, глядя на Земфиру. — С другой стороны, вряд ли рецидивиста удержит какой-то магический кристалл».

Происходящее не нравилось мне все больше и больше, я решила срочно поговорить с папой, оттого торопливо закончила поздний завтрак и, поблагодарив Земфиру, отправилась в дворницкую. Там меня ждал сюрприз.

Первым, кого я увидела, распахнув дверь в подвал, был кот Пафнутий. Он лежал возле порога в компании рыжей кошки и мало реагировал на окружающих. За столом сидели Груня, Витек, Ряха и еще какой-то тип дикого вида, почему-то в Витькином костюме, сам же Витька был в джинсах и легком свитере. Ряха не переодевался. На Груне был джинсовый комбинезон с клетчатой рубашкой и косынка, выглядела она вполне счастливой. Все четверо ели овсяную кашу.

— Васена, — обрадовалась мне Груня. Мы обнялись, а я с некоторым удивлением отметила, что нары в углу пустуют и ни папули, ни Михалыча на месте нет. Поняв мой взгляд, Груня сообщила:

— Папа решил быть ближе к людям, пошел их изучать. Так Коля сказал. — В доказательство она ткнула пальцем в сидевшего за столом парня. Тот кивнул, приподнялся и добавил:

— Учитель покинул астрал и пошел подпитываться.

— Михалыч с ним? — спросила я.

— А как же. Но больше никого с собой не взяли. Мне велели ждать здесь, вот я и жду. — Он опустился на лавку и с горечью посмотрел на овсянку.

— А вы какими судьбами? — продолжила я расспросы.

— Мы вчера прикинули и решили, что здесь безопасней всего. Вот и вернулись. И Пафе здесь хорошо, он подругу нашел, — объяснила Груня.

— Он же кастрированный, — ехидно заметил Витька, на что Груня ответила:

— Сам ты кастрированный. — И муженек замолчал.

— Папа давно ушел? — спросила я.

— Вечером. Мы его не застали. Коля сказал, что после обеда должны вернуться.

— Ясно… — Я устроилась за столом.

— Будешь кашу? — предложила Груня.

— Нет, — отказалась я. — Спасибо, я уже позавтракала.

— Все-таки англичане придурки, — неожиданно заявил Витька. — Такую дрянь есть.

— Овсянка полезная, — отрезала Груня, а Ряха заулыбался и кивнул.

— Точно. Ешь, что дают, — толкнув друга в бок, посоветовал он и стал облизывать ложку. Если был на свете человек, менее всех похожий на киллера, так это Ряха.

— Как тебя угораздило? — хмуро спросила я и прикусила язык, да поздно. У меня так часто бывает: раз — и брякнешь что-нибудь, потом сама удивляешься. Ряха сразу заскучал, посмотрел на меня с печалью и вздохнул, из чего я заключила, что он отлично понял вопрос.

— Жизнь, — заявил он минуты через две, вдоволь наглядевшись на соседний угол. — Я и сам не думал, не гадал, а вот ведь как повернулось.

— Как это «повернулось»? — не унималась я, вместо того чтобы взять да и заткнуться.

— Так, — запечалился он еще больше, подперев голову рукой. — Воевал в Чечне…

— Врет, — перебила его Груня.

Ряха укоризненно взглянул на нее, потом на меня и охотно согласился: