Книга Чудо в пушистых перьях, страница 60 – Татьяна Полякова

— С какой стати? — удивилась я. — Труп в багажник ему Дима подсунул, вот пусть с ним и разбирается.

Мы простились, и я направилась к дому. Через пару минут меня догнал Ряха.

— Я тебя провожу… на всякий случай.

И мы пошли вдвоем.

По дороге Ряха разговорился, я смогла узнать много интересного о скрытой от большинства граждан стороне жизни нашего города и загрустила. Что-то подсказывало мне, что мытарства на поимке Димы не кончились и меня ждут новые испытания.

Сначала Ряха собирался проводить меня до троллейбусной остановки, потом до дома, а возле моего подъезда вышла незадача, мы нос к носу столкнулись с соседом Сашкой. Он воззрился на Ряхину физиономию, нахмурился и не очень вежливо спросил:

— С ментами разобралась?

— А чего мне с ними разбираться? — вопросом на вопрос ответила я, заспешив в подъезд, и услышала, как Сашка сказал вдогонку:

— До чего у тебя жизнь насыщенная…

— Это кто? — поинтересовался Ряха, потому что вошел вместе со мной в подъезд.

— Сосед, Сашка, — вздохнула я.

— Он тебе нравится? — вкрадчиво спросил он, а я отчаянно замотала головой:

— Он бабник, а мне бабники не нравятся.

— И правильно, — поддержал Ряха. — К выбору спутника жизни надо подходить ответственно. Я вот как считаю, женился — так на всю жизнь, чтоб до гробовой доски.

— Ты бы профессию сменил, — с подозрением глядя на нега, проворчала я.

— Профессия — не проблема. Да если хочешь знать, у меня золотые руки. Я что хошь сделаю, и без всяких чертежей. Если б я институт не бросил…

— Ты в институте учился? — насторожилась я и тут же напомнила себе, что словам Ряхи доверять не стоит.

— Два года. Потом скучно стало. А меня сразу в армию загребли.

— А в каком институте? — не унималась я.

Мы уже поднялись на второй этаж, и стало ясно: Ряха никуда не торопится. Я сказала:

— Проходи.

Он прошел, снял кроссовки и только тогда ответил

— Если честно, не в институте, а в консерватории На трубе играл. Ты только Витьке не говори, засмеют. — Слова Ряхи, несмотря на честнейший в мире взгляд, упорно вызывали в моей душе сомнения. Я всматривалась в его физиономию, пытаясь понять, врет он или нет, но тут в прихожей появилась Варвара.

— Васька, — ахнула она, — менты за Сашкой-соседом приезжали, неужто он всех убил?

— Нет, — поспешила я успокоить бабку, — он ментов к настоящему убийце возил. Я тебе потом все расскажу, а сейчас мне некогда.

Варвара взглянула на Ряху, тот поздоровался с ней, бабка проронила в ответ:

— Здрасьте. — И перекрестилась.

Мы вошли в кухню, я поставила борщ на плиту и, ощущая некий дискомфорт, поинтересовалась:

— Юрик где?

— В магазин отправила, — ответила бабка, — который день мужик трезвый, уж сил нет на него смотреть. Ясное дело, добром такое воздержание не кончится, еле уговорила бутылку купить. Может, оправится. — Бабка вздохнула и незаметно смахнула слезу, блеснувшую в левом углу правого глаза.

Судьба Юрика и меня тревожила всерьез, я пошарила в карманах, извлекла мятый полтинник и протянула бабке:

— Надо Юрика спасать.

— Уж я и то думаю, лучше б песни пел, а он сидит целый день на подоконнике, вздыхает и все твердит: «Где Васена-то наша…» Не буду вам мешать, — вдруг засуетилась бабка. — Кушайте, а я вон на улице постою, пригляжу за Юркой.

Бабка ушла, а Ряха заметил:

— Хорошие у тебя соседи.

— Не жалуюсь, — ответила я.

Борщ закипел. Я разлила его по тарелкам, и мы приступили к трапезе.

— Классный борщ, Василиса Прекрасная, — через пять минут сказал Ряха.

— Будешь дразниться, половником врежу, — ответила я.

Он приуныл и принялся оправдываться:

— Ты не думай, я ничего плохого не хотел, просто к слову пришлось. И вообще: борщ готовишь классно, выглядишь лучше любой модели и имя у тебя красивое.

— Тебе бы такое имя, — усмехнулась я. Ряха некоторое время смотрел на меня не мигая, затем извлек из кармана какую-то книжечку и сунул ее мне:

— На.

— Чего это? — не поняла я.

— Водительское удостоверение.

— Чье?

— Мое, естественно.

— На что мне твое удостоверение, — отмахнулась я, но Ряха настаивал:

— А ты посмотри, что там написано.

Я открыла и прочитала: «Рудольф Эдуардович Ряжский-Гершон», слабо охнула и торопливо вернула документ.

— То-то, — посуровел Ряха, то есть Рудольф, конечно. — А ты мне про имя толкуешь.

— У нас парень учился, так у него вообще была фамилия Писунов, — не к месту брякнула я и, чтоб загладить ошибку, спросила:

— Значит, тебя по-правильному Рудик зовут?

— Ага. Только ты это… лучше Ряхой зови, мне привычнее, да и вообще… пацаны со смеху умрут.

— Ладно, — согласилась я, потому что сама пережила многое и Ряху отлично понимала.

Мы доели борщ, и разговор у нас потек приятно и плавно. Вдруг у Ряхи зазвонил сотовый. Стало ясно: звонит Витька и сильно гневается. Оно и понятно, проводы малость затянулись. Ряха с неохотой поднялся, и я проводила его до двери. Пока он надевал кроссовки, я стояла и смотрела на его бритую макушку, не скрою, не без удовольствия: всегда приятно повстречать душевного человека. Ряха выпрямился и сказал:

— Ну, ладно, пошел я. Ты не возражаешь, если я позвоню?

— Звони. Номер есть у Груни.

— А зайти можно?

— Заходи, — подумав, кивнула я и добавила:

— У меня борщ почти каждый день.

Ряха пожал мне руку и удалился, а я задумалась. Папуля прав, судьба посылает нам испытания, чтоб мы острее почувствовали все прелести простой человеческой жизни. Вот хоть борщ, К. примеру…