Онлайн книга «Новобранец. Служба контрмагии»
|
– Чё надо? – хмуро поинтересовалась харя, вылезая из двери и надвигаясь на Шэфа. – Барабанщик хренов, – добавила она, сплевывая Шэфу чуть ли не на ногу. – По рогам давно не получал?! Ща оформим! «Интересно… а раньше мат не переводила… наверно, синонима не подобрать, чтобы не нарушалась экспрессивность…» – отстраненно подумал Денис, за Шэфа нисколько не переживая: во-первых – он знал, что Шэф собой представляет; во-вторых – поблизости должны крутиться «тени», а в-третьих – харя была всего лишь на голову выше руководителя и лишь в полтора раза шире, для Шэфа – не противник. – Не узнаешь? – добродушно улыбнулся Шэф. – Не-ет! – прорычала харя, нависая над ним. Шэф улыбнулся еще шире – Денис даже не предполагал, что такое возможно, и тут же, не убирая улыбки, нанес короткий, резкий удар «харе» в челюсть. Удар был нанесен сбоку-снизу, к удивлению Дениса, не кулаком, а пяткой ладони. – Никогда не бей в челюсть кулаком – повредишь руку, – тоном заботливой мамаши, обучающей малолетнее дитятко вытирать попу, пояснил Шэф. После этого он развернулся к «харе», осевшей большим грязным мешком у стены ангара. – Ну что, Хамзан, и сейчас не узнал? – поинтересовался Шэф, делая шаг навстречу. – Лис… ты, что ли?! – совершенно другим, чем вначале, каким-то испуганным тоном вопросила «харя». – Ну, вот видишь – узнаёшь, когда захочешь! – улыбнулся Шэф, нанося «харе» удар ногой в живот. Скрючившийся от удара Хамзан, вполне логично, между прочим, завопил: – За что?! – А чтоб не плевался, а особенно – незнакомым людям под ноги: вредная привычка – до добра не доведет. Это хорошо, тебе повезло – я не злой и отходчивый, а плюнул бы ему, – Шэф кивнул на Дениса, – здесь бы и остался. – Шэф сокрушенно покачал головой, как бы скорбя о несовершенстве мира, в котором такие типы, как Хамзан, могут практически безнаказанно плевать уважаемым людям под ноги. «Харя» испуганно покосилась снизу на Дениса и обратилась к Шэфу: – Ты, наверно, к Эрвану? – Нет, блин, к тебе! – осклабился Шэф, – Соскучился очень, решил проведать, как там Хамзан поживает, не имеет ли нужды в чем, болезный… «Харя» правильно поняла, что больше ее бить не собираются, и робко поднялась на ноги. – Дык… я это… пойду доложу?.. – Доложи, сердце мое, доложи. Да предупреди там кого надо, чтобы без глупостей – со мной «тени». – «Харя» резко побледнела, стала отчетливо видна каждая щетинка на давно не бритом лице. – Лис… за что? Мы же ни в чем… – Да успокойся ты, дурень! Мы к Эрвану, по делу. За работу заплатим. А про «теней» говорю, потому что там у вас дураков немерено – чтобы чего не вышло. Понятно? – Понятно. – Иди, предупреди. Подождав пару минут, после того как Хамзан скрылся в двери, Шэф бросил: – Пошли! Длинный коридор оказался совершенно пустым. Все двери, кроме одной, закрыты. Вот в эту, открытую, компаньоны и зашли. Человек, сидящий за большим письменным столом, никак, в понимании Дениса, на шамана не походил – европеец как европеец: средних лет, в костюме, неприметное лицо – увидел и забыл. Комната тоже впечатление шаманской юрты не производила: ни бубна, ни масок, вообще ничего такого… по стенам не висело. Офис как офис. – Ну, здравствуй, Эрван, давненько не виделись, – поздоровался Шэф, руки, однако, не подавая, да и хозяин при виде «дорогого гостя» из-за стола не поднялся. – Здравствуй, здравствуй, Старый Лис – опять шкурку сменил? Не узнать. Прямо красавчик. …ага… значит, не только я красавчик… однако смелый чел этот шаман… …так… шкурка меняется не первый раз… был переброс раньше… один?.. …почему Старый Лис?.. где-то я уже это слышал… где?.. где?! в… в крепости!.. Но словесную дуэль выиграл все-таки Шэф, сразу перейдя к делу и при этом слегка удивив оппонента: – Короче, Склифосовский, сколько стоит сделать лингатомию? Шаман несколько секунд рассматривал Шэфа, потом гадливо улыбнулся: – Сто тысяч. – А если я тебя сейчас пристрелю? – так же широко улыбнулся в ответ Шэф. …а у тебя пистолетик-то есть?.. хотя, может, и есть… иди знай… – Не пристрелишь. – Обмен улыбками шел по нарастающей. – Почему? – А потому что, – шаман стер улыбку и сурово уставился прямо в глаза Шэфу, – что, кроме меня, лингатомию никто не сделает! Видимо, Шэфу торговля надоела. Он тоже перестал улыбаться: – Короче, Склиф, вот мое последнее слово – десять тысяч. Если я услышу какой-то другой ответ, кроме «Да» – я прикажу теням вырезать твой ангар подчистую, а тебя последним – чтобы ты все увидел своими глазами. Ты меня знаешь. Я не шучу. …ни хрена себе… высокие отношения… а Шэф крут!.. – Да. Шаман молча вышел из-за стола, достал из настенного шкафчика узкий нож, по виду костяной, подвинул один из стульев, стоящих вдоль стены, на середину комнаты и кивком головы предложил Денису сесть. После этого вытащил откуда-то местный аналог бритвы, похожий на малярный валик, и удалил всю растительность с головы Дениса – слово «сбрил» здесь не подходит, так как после прохода «валика» волосы просто исчезали. Затем, как в парикмахерской, заткнул за воротник Дениса какую-то тряпку, на ощупь напоминающую поролон, и предупредил: – Будет больно. Пока я не скажу: «Все» – надо терпеть и не шевелиться. Иначе – вся работа насмарку, а переделать нельзя – лингатомию можно делать только раз. Приготовься. Начинаю. – А анестезию нельзя сделать… заморозку какую… – Нет. Я должен чувствовать, что и ты… – иначе нельзя. Иначе он бы, – кивок в сторону Шэфа, – привел тебя не сюда, а в любую клинику… – Все правильно, Дэн. Терпи, коза, – а то мамой будешь, – ухмыльнулся Шэф. …веселится, гад… а этот хоть бы руки помыл, урод – еще какую инфекцию внесет… или СПИД… Шаман не обманул, было больно – очень больно, но после всего того, что пришлось хлебнуть за последнее время – терпимо, вполне себе терпимо… только вот струйки крови, ползущие по щекам… …блин, рисует, как на заборе… граффитчик хренов… Денис почувствовал нарастающую волну злобы, даже ярости – он никогда подобного не испытывал, а сейчас вроде и повода никакого не было, да и вообще эта ярость не имела адресата – он не испытывал ее ни по отношению к шаману, ни по отношению к Шэфу, вообще ни к кому – ярость, и все! Так же внезапно, как приступ злобы, накатила меланхолия – хотелось плакать, потом светлая грусть, потом счастье, как в детстве, когда нет проблем, которые бы не решила мама, потом смех без причины… |