Книга Хроники Дождевых чащоб. Книга 4. Кровь драконов, страница 96 – Робин Хобб

– Не знаю. – Голос у него дрожал. – Я в первый раз оказался здесь, внизу. Мне хотелось сюда спуститься, но я не мог.

Он шумно сглотнул.

– Ну, теперь мы оба здесь. – Ей вспомнились слова, ко-торые часто повторял Карсон: «Все, что делали Старшие, делалось по какой-то причине». Она чуть подвинулась. Ее нога зацепила кусок грязной ткани. – Здесь чья-то старая рубашка. Они что – стали бросать сюда мусор, когда колодец пересох?

– Нет, – прошептал он. – Нет.

Она потянула слипшиеся от грязи складки.

– Смотри. Перчатка с большими крагами!

Она подняла ее кончиками пальцев, стряхнула с нее мусор и стала разглядывать.

– А вот вторая, – сказал он, но трогать ее не стал.

Он сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за ней. Она вытащила парную перчатку из-под камня, который ее придавил. Камень чуть откатился и глухо ударился о стенку. Она повернулась, чтобы присмотреться к странному камню.

– Амаринда! – произнес он сдавленным голосом.

Она наклонилась ниже и увидела, что отбросила не камень. Это был череп, коричневый и потрескавшийся. Она уставилась на него, чувствуя, как к горлу подступает вопль. Однако он отхлынул, так и не вырвавшись наружу.

Тимара осторожно перевела дыхание.

– Это были ее перчатки. Для работы с Серебром.

Он кивнул. Она услышала, как он проглотил рыдание и с трудом выдавил из себя:

– После землетрясения я не смог ее найти и пришел в – отчаяние. Я даже пошел к Рамозу. Я ему угрожал – и он – наконец признался, что когда оно началось, она могла спуститься вниз, в колодец. Чтобы как-то его обезопасить. Все бегали, старались успеть на корабли, проталкивались к порталам… стремились оказаться где угодно, лишь бы не в Кельсингре. Вдали дымила гора. Все боялись оползней и навод-нений. Здесь такого никогда не бывало, но другие города Старших оказались засыпаны именно так. Началась паника, но я не мог уйти без тебя. Я пришел сюда, но механизм не действовал. Половина его обрушилась в колодец, и на мои крики никто не отзывался. У меня было сломано плечо. Я пытался растащить обломки, но не смог. Я охрип от крика, но никто не откликнулся. И тут снова начались толчки. – Он поддерживал руку, морща лицо при воспоминании о давней боли. – Я не смог сюда спуститься, чтобы знать наверняка. Я вернулся к нам домой, надеясь найти тебя там. Кто-то сказал, будто видел, как ты ушла через один из порталов. Я знал, что это ложь, знал, что ты не ушла бы без меня, но хотел поверить, что это так. Я оставил тебе послание в моей колонне у двери. И отправился с остальными. – Он медленно покачал головой. – Мы собирались вернуться. Мы знали, что улицы сами восстановятся и стены заживут, если дать им время. Заключенное в них Серебро скажет им, какими они должны быть.

Его голос замер. Он обвел невидящим взглядом колодезную шахту.

– Видимо, я умер, не успев вернуться. Где и как – я этого никогда не узнаю. После того послания, которое я оставил, в колоннах памяти ничего нет. Ни от меня. Ни от тебя.

Тимара медленно выпрямилась. Она встряхнула перчатки – и последняя выпавшая из них палочка оказалась фалангой пальца. Палки, которые с хрустом ломались у нее под ногами, на самом деле были тонкими ребрами, сохранившимися из-за холода.

– Ты для этого заставил меня сюда спуститься? Чтобы увидеть все это и убедиться, что она погибла здесь?

Он только покачал головой. Ее глаза уже приспособились к слабому свету, которое испускали украшения, однако на его лице не было красок – только плоскости и тени.

– Я хотел, чтобы ты была ею. Это правда. И я по-прежнему этого хочу. Мы всегда мечтали о том, что возродимся снова в новой паре Старших. Что мы будем гулять, танцевать и обедать вместе. Снова любить друг друга в нашем саду. Именно поэтому мы и создали те колонны. – Он глубоко вздохнул. – Но сюда я тебя привел не ради этого. Я привел тебя ради драконов. И ради Малты, Рэйна и их ребенка. Ради Тинтальи. Ради нас всех. Тимара, нам необходимо Серебро. Немного драконьей крови или его чешуйка могут начать изменения. Но необходимо продолжить их в таком направлении, чтобы мы и наши дети смогли жить… Для этого необходимо Серебро.

Она это знала. Действительности это не меняло.

– Здесь нет Серебра, Рапскаль. Только кости.

Она надела кольцо себе на палец. Оно свободно на нем болталось. Это не ее кольцо. Джидзин, соприкасающийся с ее кожей, нашептывал тайны, которых ей не хотелось слышать.

– Ты и еще несколько мастеров занимались этим колодцем. Ты говорила о том, что им управляешь. Я подумал…

– Я ничего об этом не помню, Рапскаль.

Она похлопала перчатками по ноге и попыталась подсунуть их под инструментальный пояс. Но его на ней не было.

– Правда? – негромко спросил он.

Она молча посмотрела на него, а потом обвела взглядом слабо мерцающие стены, окружавшие ее со всех сторон.

– Я помню, что спускаться сюда было опасно. Мы всегда брали фонари. И у нас всегда должен был быть напарник.

– Рамоз, – все так же тихо сказал он.

Она горько улыбнулась.

– Никогда не доверяй ревнивцу, – бросила она.

Она сама не понимала, что хотела этим сказать. Молчание затягивалось, и она не пыталась его нарушить. Она рассматривала гладкие черные стены, дожидаясь, чтобы к ней пришло какое-нибудь воспоминание. Но оно не приходило. Она перевела взгляд на кости и попыталась вызвать в себе какое-нибудь чувство к женщине, которая погибла здесь так давно.

Какую-то мысль ей ухватить удалось.

– Меня всегда пугал этот колодец – с первого же момента, как я его увидела. Но я не могла знать, что Амаринда здесь погибла. Она не могла вернуться и вложить это воспоминание в камень!

– Ты не могла этого знать. Но я знал. Даже тогда, когда оставлял для нее послание и уходил из города, я это, по-моему, знал. И мои воспоминания наложились на твои.

– Но ты все равно привел меня сюда.

– Это был последний шанс. Для всех нас.

Тимара задумалась над его словами. Последний шанс. Она предупредила его, что если он заставит ее спуститься в колодец, между ними все изменится. Но она спустилась добровольно. Тем не менее она подозревала, что все ее чувства к нему изменились.

– У меня замерзли руки, – сказала она просто для того, чтобы хоть что-то сказать, а потом добавила: – Бесполезно здесь оставаться, Рапскаль. Тут для нас ничего нет. Я ничего не помню. Лучше бы нам выбраться отсюда, пока мы еще в состоянии карабкаться.

Он безнадежно кивнул, и она жестом предложила ему лезть первым. Она всегда карабкалась лучше, чем Рапскаль. Она подсадила его повыше и крепко держала веревку, пока он не крикнул:

– Я уже на цепи!

Только после этого она последовала за ним.