Онлайн книга «Лорд. Небесные дороги»
– Надо срочно подключать к работе гвардейцев его величества, людей катастрофически не хватает, – предложил Шрео. – Сейчас это невозможно, милорд! – Почему? – Гвардия подчиняется королю. Если слух о его смерти дошел до офицеров, те, прежде чем выполнить приказ, потребуют личной встречи с монархом, они имеют на это право. Если откажут – высока вероятность бунта. – Нам только восстания военных не хватало! – Кроме гвардии есть и обычные войсковые подразделения, но они рассредоточены на границах королевства. Я бы не стал их перевозить на остров Руххов. Лучше уж тогда вызвать моих учителей, – устало произнес толстяк. За последние дни он заметно сдал, появились мешки под глазами. Носогубные складки превратились в глубокие борозды, взгляд стал тусклым, дыхание более тяжким. Тумалу явно требовался отдых и несколько сеансов у целителя, однако круговерть событий не позволяла заняться собой. – И много у тебя резервистов? – спросил милорд. Семь лет назад по инициативе Лургадо в системе образования была запущена программа под лозунгом «Учитель должен быть примером во всем», согласно которой молодым преподавателям вменялось в обязанности заниматься физическими упражнениями. В университетах открылись секции физического совершенства трех ступеней. Первая – оздоровительная, вторая – спортивная и третья – боевая. Последнюю посещали немногие учителя, вот о них и упомянул в беседе министр. – На острове Руххов с полторы сотни наберется. Но там мало людей с даром, от силы – пятая часть. – Сформируй три отряда. Втайне. Чуть позже укажу, где они будут действовать. Командиров я выделю сразу, как вернусь на остров. – Вы уезжаете? – На сутки. Надеюсь, после нынешней оплеухи заговорщики не сразу очухаются. – Я тоже. Хочется выспаться хоть этой ночью. – А мне не придется, начну подыскивать новое убежище. Ума не приложу, как они на меня вышли? Хорошо еще враги не знают, кто я на самом деле. – Кстати, о вашей сегодняшней задумке по поводу Хипигио. Я тут поразмыслил, пока ждал… Что, если мы объявим о смерти ночного лорда, да еще слух пустим, будто он до самой смерти продолжал работать на правительство, но уже против заговорщиков? Тогда многие их неудачи получат вполне реальные объяснения, как и провал нынешней операции. – В который раз убеждаюсь – башка у тебя здорово соображает. Так и сделаем. Кстати, не нашли, где он на самом деле прячется? – Да где же ему еще прятаться – в тайной полиции, конечно. Пришел и попросил посадить в самую надежную камеру. – И ты до сих пор молчал?! – Шрео даже привстал. – Брюо сообщил, только когда я ему пленника передал. Полковник обещал поделиться информацией, которая поступит от ночного лорда. – Надеюсь, она хоть как-то прояснит ситуацию. Во сне Леонид видел деда. Все было как в тот трагический день, когда старик попал в аварию. Умирающий лежал на больничной койке и улыбался. – Не грусти, внук, я свое пожил, повидал многое, а потому смерть меня не страшит. Жаль, правда, не все успел тебе передать, но ничего, припрет – сам в чем надо разберешься. Главное, ты сейчас рядом. – Отец должен прилететь завтра, раньше никак не сможет, – начал тогда оправдываться Царьков. Родители часто пропадали в заграничных командировках, и тот злополучный день не стал исключением. – Не стоило их беспокоить. Наклонись ко мне. Леонид тогда решил, что дед хочет что-то сказать на ухо, но больной лишь положил внуку руку на голову, и ее словно прошила тупая боль. Такую же Царьков чувствовал и сейчас, но тогда она прошла за минуту, а нынешняя не уходила с самого начала сновидения. – Ты жив, – удивился внук, выпрямившись. В прошлой реальности сердце больного остановилось именно в тот момент. – В твоей памяти – да, а это главное. А еще я вижу, что ты встал на путь воина. – Какой из меня воин? – отмахнулся Леонид. – От тебя будет зависеть. В нашем роду было немало хороших бойцов. – Не помню, чтобы ты говорил хотя бы об одном из них. – Не возникало необходимости. В мире адвокатов и коммерсантов ценятся иные качества, здесь – совсем другое дело. – Хочешь сказать, знаешь, как мне выжить? – Я многое повидал, внук. – Конечно, но ведь это было совершенно в другом мире… – А ты знаешь обо мне все? – усмехнулся старик. – Хочешь сказать, что тоже бывал здесь? – удивился Царьков. – Почему нет? – Но ты же сам рассказывал: родился незадолго до Октябрьской революции в деревне под Тверью, в раннем детстве попал в детдом, после школы закончил ремесленное, работал, заочно поступил в институт, потом война, вернулся майором, женился… – Не стоит продолжать, внук, я знаю, что память у тебя хорошая. Однако посуди сам: если бы я вдруг принялся рассказывать о мире за Мембраной, ты бы поверил? Или подумал, что у деда старческий маразм начался? – Скорее, второе. – То-то и оно. Поэтому часть своей биографии я скрыл. – И сколько времени ты здесь провел? – поспешил выяснить Леонид. – Не совсем я, – уклончиво ответил дед, – но немало. Он так и продолжал лежать в кровати, но больным уже не выглядел. Царькову показалось, что умирающий даже помолодел лет на двадцать. – Здорово! Слушай, меня тут к какой-то принцессе тащат, а я не знаю, стоит ли к ней идти. Ничего не посоветуешь? – Леня, запомни: жить нужно своим умом и решения принимать самостоятельно. Если выбрал путь, так и иди. – А вдруг он неверный? – Пока не пройдешь – не узнаешь. Или ты собираешься перескакивать с одного на другой? Вроде в нашем роду попрыгунчиков не водилось. – Дед, какой род? Ты же всегда говорил, что в детдоме вырос. – Хочешь сказать, у меня и родителей не было? – усмехнулся старик. – Ладно, оставим пока, это сейчас не главное. Тебе нужно восстанавливать силы. С пути не сворачивай, раз выбрал, трудностей не бойся. Даст Наднебесный, все будет хорошо. Надеюсь, еще увидимся. – Зеверио, поднимайся, завтрак остывает, – раздался издалека знакомый голос. Аппетит проснулся первым, затем начал пробуждаться весь организм. Царьков с трудом разлепил глаза и сразу зажмурил их под лучами утреннего солнца. – Где я? – спросил он, слегка приподнявшись и используя локти в качестве опоры для спины. – Чудак-человек, зачем задаешь нелепые вопросы? Ты там, где и был вчера, – неподалеку от Серебряного ручья в кругу друзей, которые не прочь перекусить. Если не хочешь… |