Книга Гибель Богов-2. Книга 4. Асгард Возрожденный, страница 41 – Ник Перумов

Ему нужен след. Хватит уповать на предчувствия и ощущения, ему нужен след Мимира, чёткий и свежий. Неужто он, Новый Бог, не способен на такую малость?

А на что вообще способен Новый Бог?

– Каррр!

Иссиня-чёрный ворон, с размахом крыл, как у настоящего орла. Он словно соткался из ничего, возник из ниоткуда, и на Ракота Восставшего в упор взглянули страшные глаза – красные, о восьми бездонных зрачках каждый.

Ракот слегка поднял бровь, как бы в удивлении.

– Привет тебе, великий Дух.

– Каррр! – зло каркнула птица, сорвалась с выступа и в один миг растаяла в сгустившемся сером тумане.

Дух Познания не захотел говорить?..

Ракот хмуро глядел вслед странному гостю. Восемь зрачков – это, конечно, да. Но, с другой стороны, могущественный Столп Третьей Силы никогда не показывался просто так, без дела. И уж если показывался, говорил.

Чёрная птица с перьями, блистающими синевато-стальным отливом, не поведала ничего. Просто лишний раз дала понять Новому Богу, что даже ему не стоит надеяться, будто он понимает до конца суть идущей игры.

Впрочем, кому игра, а кому и смертельная битва.

– Если так хотите править, так брали б всё дело в свои руки… или лапы… или когти открыто и не дурили бы честно́му народу головы, – проворчал Ракот.

Ворон возник в тот миг, когда он, Восставший, задумался о божественности. Не к месту, не ко времени, но задумался.

– Устал я от твоего всезнания, Орлангур, – дал выход раздражению бывший Владыка Тьмы. – Надоело, могучий. Всё намёками да околичностями, оговорками да полусловием. Надоело, честное слово. Возьми меч и встань рядом. Или там, не знаю, воспари драконом. Это будет хорошо и правильно. А так…

Стоя на узком уступе над серой бездной и под серой же бесконечностью, Ракот с преувеличенной аккуратностью размял пальцы, словно уличный боец перед дракой. Ему нужен след Мимира.

Прошлый раз для этого потребовался сам залог О́дина и Источник Мудрости. Сейчас, стоя в изнанке Упорядоченного, прижимаясь спиной к загадочному Древу, ощущая всем существом неостановимый ток Силы под толстой корой, он не сомневался, что найдёт исчезнувшего ётуна куда быстрее и проще.

Старые добрые заклятия поиска, затвержённые ещё в бытность Истинным Магом, – но нет, остановил сам себя Восставший. «Зачем они тебе? Сила свободно течёт сквозь тебя, Упорядоченное само выбрало тебя, несмотря на то, что Неназываемого призвал именно ты, а способ сдержать его нашёл твой названый брат.

Ты сдерживал себя все эти годы, века и тысячелетия, Восставший. Тебе казалось правильным ограничивать собственные силы, а не упиваться ими. Ты искал «равного боя», состязания в умении и мастерстве, а не в отпущенном тебе. Пришла пора забыть».

Короста привычных заклятий, въевшихся в него, не желала отваливаться, словно присохший к ране бинт. Он рванул, как рвал всегда, не думая о боли, что непременно явится следом, как начинал восстание, не думая о поражении.

Разумеется, боль не задержалась. Ракот Восставший, сейчас – высокий, плечистый человек с гордой гривой иссиня-чёрных волос, с извечным алым плащом за плечами – совсем по-человечески заскрежетал зубами, подчиняясь законам тела, которое себе избрал.

Избрал, в очередной раз добровольно ограничив себя.

Но божественность – это не всемогущество. Их было много, кто к этому стремился, и не только Безумные Боги. Все кончили одинаково или почти одинаково. В лучшем случае – безвестностью, бегством в отдалённые пределы Упорядоченного. В худшем – булькающей зеленоватой лужей под ногами чародеев, что из Гильдии Боевых Магов Долины.

Не всемогущество, нет… что-то иное, чему нет названия.

Ответственность? Да, её-то хоть отбавляй, особенно у брата Хедина. Но не только.

Сопричастность? Тоже да. И тоже «не только».

Отстранённость? Беспристрастность? Справедливость? Все те прекрасные слова, что придумали люди?

Нет. Всё это внешнее. Как себя оценивают другие, более слабые.

– Карр!

– Вернулся, – мрачно заметил Ракот, глядя на чёрную птицу о восьми зрачках. – Решил-таки поговорить?

Ворон устроился на остром выступе, склонив голову, посмотрел на Ракота красным, как раскалённая сталь, оком.

– Под бдительным, так сказать, присмотром, – скривился Ракот. – Ну, смотри, за погляд денег у нас не берут, как у людей говорится.

– Вперёд и вверх, Р-ракот! – глухо каркнул ворон. Голос был низкий и хриплый, однако не казался «мужским». Скорее, он ощущался бесполым.

Восставший не ответил. Вперёд и вверх, да, как положено богу. Не заступнику, не создателю, не губителю и не подателю. Всё это – лишь черты, которыми его наделяют младшие, обделённые могуществом существа.

Бог не слуга. Но он и не хозяин.

Может быть, просто страж, как думали они с названым братом?

Нет, сам себе ответил Ракот. Пробовали, не получилось.

Определение из одних только отрицаний. Так легко сказать, что «не ты», и невозможно назвать, что ты есть.

Они с Хедином отмахнулись от этого. Просто отмахнулись, потому что «когда горит дом, нет времени, чтобы…».

Это очень удобное оправдание.

Ракот смотрел на ворона, тот – на Ракота. Смотрел неотрывно, всеми восемью зрачками.

– Богом нельзя сделать, – медленно сказал Восставший. – Им можно только стать, но не потому, что удалось измыслить какой-то хитрый план.

Ворон склонил голову набок, но промолчал.

– Даже если тебя «выбрало Упорядоченное», ты всё равно не бог. Даже если ты победил всех соперников, если поднялся на самую вершину – всё равно не бог. Даже если тебе поклоняются, словно богу, и называют таковым.

Ворон глядел одобрительно. Бывший Владыка Тьмы не сомневался, что Третья Сила, оба великих брата, Орлангур с Демогоргоном, слышат сейчас каждое его слово.

– Бог – тот, чьё существование даёт возможность жить другим. Кто создаёт жизнь, кто её защищает не одними лишь заклятиями; бог тот, одно имя которого заставляет расточаться врагов, тех, для кого жизнь – это просто сытный обед.

Ворон кивнул – совершенно по-человечески.

– Вперёд и вверх, Ракот!

Восставший покачал головой:

– Не сразу, птица.

От шершавой коры шло тепло. Сила ощущалась всем естеством, Ракот словно сам становился ветвью великого Древа, щедро делившегося с ним собственными животворными соками.

Восставший не прибегал к испытанным заклинаниям. Вместо этого он звал, он тянулся к Мимиру всеми помыслами, зная, что древний ётун где-то здесь, рядом, в изнанке мира.

Ворон каркнул, взмахнул крылами, и Ракот словно понёсся ввысь вместе с чернокрылой птицей.