Онлайн книга «Арес»
|
Антипов, оставшись в одиночестве, потрогал стулья и стол, проверил их на крепость и уже совсем хотел было сесть, как чьи-то шаги отвлекли его. Обернувшись, он увидел стоящую в дверях молодую светловолосую женщину, почти девочку, Маресу, дочь барона. Она была одета в бело-красное платье с широким подолом и небольшим вырезом на груди. – Привет, – сказала девушка. – Ты кто? И где мой отец? – Здравствуйте, госпожа! – Виктор попытался даже неуклюже поклониться. Должно быть, тело Ролта выработало условный рефлекс – кланяться при виде дворян. Очень полезный рефлекс, способствующий выживанию, учитывая безалаберное отношение Антипова к сословным вопросам. – Мне неизвестно, где господин барон. Я сам его жду. А зовут меня Ролт. – Ах, Ролт! Тот самый? – Мареса едва не захлопала в ладоши и заинтересованно уставилась голубыми глазами на собеседника. – Не знаю, госпожа, тот или не тот, – рассудительно сказал Виктор. – А какие варианты? Вы бы перечислили мне всех Ролтов, а потом мы вместе выберем лучшего. Это и буду я. Девушка улыбнулась. – Странно ты говоришь как-то… для крестьянина. Ты ведь крестьянин, Ролт? – Несомненно, госпожа. Вы посмотрите на мои руки. На них мозоли от топора. – У моего отца точно такие же руки. Но он не крестьянин и топором не пользуется. – Ваш отец держит в руках весь замок. Конечно, мозоли появятся! – Ролт, ты говоришь, как Нартел. – У меня есть такой недостаток, госпожа. Меня все время с ним сравнивают. – Ладно, ладно. Понимаешь, я вчера собиралась ехать к своему жениху. Он неподалеку от города живет. А ты, получается, меня спас, когда узнал о засаде. – Госпожа, у меня и в мыслях не было вас спасать. – Ролт! – Что, госпожа? – Такое нельзя говорить дамам. Любой мужчина должен сказать так: почту за честь оказать услугу. – Да, госпожа. Когда случайно в следующий раз вас спасу, то притворюсь, что к этому долго готовился… даже сам организовывал покушение. – Ролт! – Что, госпожа? – Нет, ничего… Я завтра или послезавтра все же поеду в город. Отец будет меня сопровождать на этот раз. И у тебя больше не получится меня спасти. – Как знать, госпожа. Девушка обернулась, услышав какой-то шум за спиной, и ее губы сложились в улыбку: – А, вот и отец. Привет, папа. Мы тут с Ролтом беседуем. В дверях за спиной Маресы возникла долговязая фигура барона. Антипов испытал ни с чем не сравнимое ощущение, которое появляется, когда в первый раз видишь своего нового шефа. Еще ничего толком не знаешь о нем, за исключением слухов, но готовишься к худшему. И это парадокс деловых отношений: потому что когда впервые встречаешь подчиненного, то неизменно надеешься на лучшее. – Господин барон, – вновь поклонился Виктор. Величественная осанка хозяина замка производила впечатление. Он был одет в белую рубаху навыпуск и черные штаны с кожаными вставками. На ногах почему-то красовались высокие башмаки, чаще используемые для верховой езды, чем для повседневного ношения дома, а в руке барон держал короткий меч в коричневых ножнах. – Слышал я, как вы беседуете, – пробурчал Алькерт ан-Орреант, слегка отодвигая дочь в сторону и заходя в комнату. – Вот ты какой, Ролт, о котором все говорят. Что-то я тебя совсем не помню. Или просто не обращал внимания? – Ваша милость, да как же не обращали внимания? – моментально ответил Виктор. – Когда я еще был маленький, вы мне подарили бублик. Лет десять назад это было. Так тот бублик я не ел до прошлого года. Все хранил как память о вашей милости. И был бы этот бублик у меня до сих пор, да отец его нашел. Смотри, говорит, какой интересный кусок дерева. Как раз подходит для рукоятки пилы. Ну и забил его туда, господин барон. Одна из бровей Алькерта устремилась вверх. Он внимательно посмотрел на сына лесоруба: – Ты присаживайся, Ролт. – Барон кивнул на один из стульев. – Нам предстоит, возможно, долгий разговор. А ты, Мареса, иди. Я закончу с Ролтом и тебя позову. – Хорошо, – кивнула девушка Виктору и вышла. – Ну-ка объясни мне, что с тобой произошло. – Алькерт тоже уселся и положил меч на стол перед собой. – А то тут люди всякое говорят. – Да ничего особенного не произошло, ваша милость. Работал в лесу, не успел отпрыгнуть, очнулся и понял, что так жить нельзя. – В каком смысле нельзя? – изумился барон. – Занятие неправильное выбрал, ваша милость. Вот в чем дело. – Подожди-ка, Ролт, а ты все помнишь из… прежней жизни? – Из какой прежней, ваша милость? У меня жизнь одна! – Виктор не знал, куда клонит барон, но решил все отрицать категорически. – Но помнишь ты все? – Конечно. С самого рождения почти. Все с того момента, когда научился говорить «мама», «папа» или даже «господин барон». Хозяин замка потрогал рукой свой подбородок. Казалось, он принимает какое-то решение. – Я тебе буду задавать вопросы, а ты отвечай очень быстро, – произнес Алькерт. – Понял? – Да, ваша милость. – Как звали твою мать? – Ариана. – Что из укреплений замка упало лет пять назад? – Кусок стены над воротами, ваша милость. – Кого ты больше всех в замке боялся в детстве? – Господина мага. – Хм… все верно. Я, конечно, не помню, как звали твою мать, но обязательно уточню. – Ее звали Ариана, ваша милость. – Возможно, возможно. – А нельзя ли мне полюбопытствовать, зачем вы задавали такие вопросы? Очень интересно, господин барон. Алькерт оценивающе посмотрел на собеседника, но ответил: – Понимаешь, Ролт, это все из-за нертов. – Нертов, ваша милость? – Да. О них мало кто знает, а те, кто знает, помалкивают. Больно неприятная тема. Когда некоторые люди умирают, потом выясняется, что они как бы и не умерли вовсе. Их память и чувства исчезают, а тело захватывает нерт. Кто он – отдельный разговор. Но в таких случаях нужно немедленно звать жрецов. Они проведут обряд – и мертвый вновь станет мертвым. – А кто этот нерт, ваша милость? – Виктора мучило настоящее любопытство. – Все, Ролт. Все. С твоей памятью порядок, ты помнишь свое детство, значит, ты не нерт. Вот, держи. Это тебе за бдительность. Барон опустил руку, извлек из-за пояса небольшой кошель и бросил его сыну лесоруба. Виктор никогда не был сребролюбцем, но кошель так приятственно звякнул, что теплое чувство благодарности наполнило сердце Антипова. Рассуждая логически, там должно было быть именно серебро. Медь – слишком малая цена за спасение баронской дочки, а золото – слишком жирный кусок для крестьянина. |