Книга Арес, страница 47 – Даниил Аксенов

– Конечно, конечно, ваша благость. Можете мной располагать. Не угодно ли пройти в кабинет? Там никто нам не помешает. Я немедленно распоряжусь доставить обед.

– Сейчас не надо обеда, барон. – Голос Аренеперта был официален и сух. – А в кабинет, конечно, пройдемте. Мои люди подождут меня на улице. Дело не займет много времени.

Виктор безумно хотел услышать, о чем же они будут говорить. Но, к сожалению, и жрец, и барон вскоре скрылись из виду.

«Эх, если бы меня поместили в комнату над бароном, уж как-нибудь исхитрился бы подслушать, – подумал Антипов. – Пол бы разобрал, что ли…»

Между тем оба бывших объекта наблюдения поднялись по лестнице и очутились в личном помещении ан-Орреанта. Аренеперт отказался присесть на стул, а остался стоять, заставив стоять и собеседника. Он был полон решимости как можно быстрее покончить со всем этим.

– Господин барон, не изменили ли вы своего решения не передавать церкви спорные холмы под виноградники?

– Ваша благость, я с удивлением узнаю, что мои исконные земли оказываются спорными. – Лицо барона выражало изумление – такое же фальшивое, как и его улыбка.

– Значит, не изменили… ну хорошо. – Жрец не двигался с места, а изучающе смотрел на собеседника. – Господин барон, если вы отказываетесь идти на сотрудничество в этом деле, то не пойдете ли в другом? Поверьте, это не только в наших, но и в ваших интересах.

– Я выполню все, что потребует храм великого Зентела. – Алькерт театральным жестом приложил руку к груди. – И что не пойдет во вред моим владениям, конечно.

Жрец сделал вид, что не заметил оговорки. Умение не замечать очевидных вещей – великое искусство, требующее незаурядной наблюдательности и быстрой реакции, чтобы не быть застигнутым врасплох. Аренеперт обладал и тем и другим.

– Нам нужен кое-кто, господин барон. Один человек. И думаю, что вопрос с виноградниками был бы улажен, если бы вы нашли нам этого человека.

– Какой человек? – На этот раз Алькерт удивился вполне искренне.

– Какой-нибудь, кто подходит под описание… – Жрец сделал многозначительную паузу. Мечтательность уже давно ушла из его взгляда, осталась лишь жесткая холодность.

– А… ваша благость, могу ли я ознакомиться с описанием? – осторожно уточнил барон. Он был не прочь оказать услугу церкви Зентела, но не очень-то верил в то, что это не потребует жертв с его стороны.

– Мошенник, вор, прелюбодей или убийца, – медленно сказал жрец, пытаясь уловить малейшее изменение эмоций собеседника. – Но необходимо, чтобы эти качества проявились в нем в последние несколько дней.

– Мошенник? Убийца? – Брови Алькерта поползли вверх. – Боюсь, что здесь не могу вам помочь. Хотя и рад бы. Таких нет в моем замке. Может быть, в деревнях поискать…

Аренеперт задумчиво посмотрел на свой шарф. Его тяготила необходимость так долго что-то объяснять непосвященному, но дело того стоило. Жрец убеждал себя, что таким образом не только пытается найти подходящую кандидатуру, но и дает барону шанс. Совершает доброе и человеколюбивое деяние по отношению к собеседнику. Найти оправдание поступкам просто – нужно лишь, чтобы эти поступки были совершены оправдывающим.

– Господин барон, я хочу, чтобы вы поняли меня правильно. У нас сложное положение. По сути, сейчас меня устроит любой человек, который внезапно проявил бы некоторые странности в указанный промежуток времени. У вас есть такой на примете?

Ан-Орреант хотел было вновь ответить отрицательно, но вовремя спохватился. И если бы его сейчас видел Виктор, то ни за что не поставил бы на то, что барон думает о своем лакее-распорядителе, менестреле или о ком-то из десятников. Алькерт думал именно о нем, о сыне лесоруба. Слишком уж заметной фигурой стал Ролт.

– Может быть, и есть, ваша благость… – озадаченно произнес барон. – Дайте-ка мне немного подумать.

Лицо жреца озарила легкая улыбка. Конечно, он ни на секунду не допускал, что у какого-то захолустного дворянина в руках окажется настоящий подозреваемый, но вдруг кандидатура будет настолько подходящей, что сможет показать, как старается Аренеперт на благо церкви?

– Ваша благость, а что вы собираетесь делать с этим человеком?

Неожиданный вопрос чуть было не застал жреца врасплох, но тот сумел сохранить непроницаемое выражение лица.

– Господин барон, я не могу вам сказать. Это из разряда церковной тайны.

Алькерт сразу же нахмурился. Ему не нравилась игра втемную. Если бы жрец «скормил» ему какую-нибудь ложь, то, скорее всего, судьба Ролта была бы предрешена. Но так… не зная обстоятельств… Нет, барон не мог на это пойти.

Чтобы вникнуть в ход мыслей ан-Орреанта, нужно четко представлять себе, что он был за человек. Чрезвычайно жесткий, даже жестокий, осторожный и невероятно расчетливый. Алькерт пытался просчитывать последствия почти любого, иногда самого мелкого, своего поступка. Даже говоря с женой, он старался угадать заранее, какую реакцию вызовут те или иные слова. А уж общение с его небольшой армией и военачальниками было продумано до мельчайших деталей. Лишь разговоры с детьми барона частенько давали сбой, но лишь по той причине, что Алькерт относился к ним излишне эмоционально.

Сейчас тренированная расчетливость сработала, как положено. Она позволила быстро взвесить все за и против, и барон пришел к выводу, что выдавать Ролта нельзя, если не знаешь, что будут с ним делать церковные крысы. Может быть, его используют публично, как они это любят? Или даже отпустят, переведя в городскую тюрьму. И тогда есть большие шансы, что граф узнает, кем был наглый оскорбитель его сына. А ведь это не шутка! С одной стороны, сомнительная благодарность церкви, а с другой – реальный гнев сюзерена. По большому счету Ролта вообще нужно сейчас спрятать и никому не показывать вплоть до самого ухода из города.

– Ваша благость, мне нужно еще время, чтобы подумать. Хотя бы несколько дней. Мне показалось, что есть такой человек, но потом я рассудил, что странностей в нем особенных не было.

Улыбка медленно сползла с лица Аренеперта. Возможно, если бы барон вообще не намекал сначала, что такой человек имеется, жрец бы не принял отказ близко к сердцу, но сейчас, когда собеседник дал некоторую надежду…

– Вот как? Это значит, что вы отказываетесь идти навстречу скромному желанию церкви? – проговорил гость раздраженным тоном. – Не отвечайте, мне уже все ясно! Ну что же… я слышал, ваша дочь выходит замуж? Это правда?

– Да, ваша благость. – Барон не мог понять, куда клонит жрец.

– И это замужество увеличит ваше благосостояние, господин барон? За счет каких-нибудь угодий, например. Или еще чего-то.

– Возможно, увеличит… Но на что ваша благость намекает?

– Скоро узнаете, господин барон, скоро узнаете.

С этими словами Аренеперт резко развернулся и покинул комнату. Его движения выдавали негодование крайней степени. Не останавливаясь нигде, он прошествовал прямо к карете, погрузился в нее с помощью слуги и быстро уехал, сопровождаемый охраной.