Онлайн книга «Исправленная летопись. Книга 1. Спасти Москву»
|
Порывшись в памяти, он припомнил историю Аввакума… Ох как не хотелось закончить так же, как старообрядец; вся надежда теперь на старца и была да на товарищей. Ведь должны были крики услышать да заметить, что гость исчез. Что там еще он помнил про мешки эти земляные? Некоторые засыпались сверху землей, а тут просто бревнами законопатили; вон сквозь щели можно и небо ночное разглядеть. Уже спасибо. Знать, не собираются его удушить. По крайней мере, пока. Разве что холодом заморить; выскочил-то он не в зимнем своем одеянии. Вот уже и дрожь мелкая по всему телу прошла, да так, что калачиком свернулся он, пытаясь хоть крупицу тепла сохранить. – Князь! – попробовал выкрикнуть Николай Сергеевич, но все тело отозвалось противной болью. – Тьфу ты, пропасть! – он тяжело приподнялся и уперся спиной в неотесанные бревна стены. От той тут же повеяло могильным холодом, и сладковато-прогорклый холодный запах пощекотал ноздри и нервы, да так, что узник вздрогнул. Тело ныло и хотелось выпить обезболивающего прямо сейчас, но мужчина рассудил, что правильней сохранить таблетки: а черт его знает – как оно там дальше пойдет? Почему-то не давал покоя образ полыхающего у столба протопопа… Интересно, докатись до этого, хватит у пенсионера времени и духу заглотить все таблетки разом? А вдруг результата не будет?! Он встряхнул головой, гоня прочь страшные видения, и, чтобы хоть как-то отвлечься, принялся расхаживать взад-вперед, примеряясь к боли: а можно ли так, а эдак? Та еще немного потерзала и отпустила. Хорошо. Если бы не холод могильный этот… А как же глупо все получилось! Из размышлений его вырвал недовольный грохот потревоженных бревен, и на голову тут же полетела труха вперемешку с землей. Не сообразив, что происходит, пленник инстинктивно прикрыл лицо рукавами и тут же слетел на пол. – Вот он! – А ну, давай его наверх! – Да ловчей ты, Гаврила! – Подымайся, давай. – Старика бесцеремонно, словно тюфяк, выволокли наружу. – Чудной ты, – донеслось откуда-то справа. Обернувшись на звук, Николай Сергеевич столкнулся взглядами с Сергием Радонежским. – Все по-своему переиначишь да напортачишь. Нянька нужна. Самому никак нельзя. – Прости, отче. – Бог простит. – Я, как светлицу пустой увидел, так сразу понял, что утек ты к князю, – вставил Милован. – А как крики услышали, так и поняли: снова беду на голову свою отыскал ты. А Дмитрий-то бывает горяч. Мы уж и боялись, что не успеем. Князь с тобой поговорить хочет, – так же спокойно прогудел его собеседник. – Интерес есть к тебе у него. Да и Тверд, хвала ему, на крики вышел да словечко замолвил за тебя. Пойдем, – говоривший развернулся и пошел по направлению к знатно срубленным палатам. Прихрамывая и покряхтывая, пенсионер поплелся вслед за ним, чтобы поникшим и ссутулившимся предстать перед взором самого князя и одного из его сыновей. Рядом с ними скромно восседал старец, а чуть поодаль – молчаливые и грозные Тверд с Милованом. И снова, в домашней теперь уже обстановке, бросилось ему в глаза – полное несходство с привычными изображениями, где Дмитрий Донской представал эдаким дедушкой-добрячком с печальным и немного горестным взглядом. Не похож он был и на скульптурное свое изображение в Великом Новгороде. Прямо перед ним восседал высокий, могучего телосложения человек с характерным лицом, щедро усыпанным оспинами вперемешку со шрамами. Седые, местами выгоревшие волосы, густая борода, потрясающей голубизны глаза, сверлящие насквозь. Узкая полоса плотно сжатых губ, прямой, почти греческий нос и целая паутинка разбегающихся по лицу морщинок, высокий открытый лоб… А еще – тучное тело, никак не вяжущееся с привычными изображениями. Булыцкий невольно вздрогнул, представив князя в бою. Уже, видно, одним своим видом тот внушал страх врагу и веру союзникам. – Ну, вот и снова свиделись? – прервал размышления визитера Дмитрий Иванович. – Да ты сядь, настоишься еще, – усмехнулся говорящий. – Спасибо тебе, князь, – не зная придворного этикета местного времени, неумело поклонился тот. – Люди добрые словечко за тебя замолвили. Их и благодари. Да Бога, что шею не свернул, пока в поруб летел. Чуть помявшись, преподаватель присел на край скамейки, и теперь говоривших разделял невысокий стол, на который были выложены нехитрые пожитки старика. – Тохтамыш летом ударит, – чуть поколебавшись, начал старик. – Говаривал ты. Трижды, если не путаю ничего. Еще чего скажешь? – спокойно отвечал князь. – Послов он к тебе присылал. – Тоже знаю, – недобро усмехнулся в ответ тот. – Он уже получил твой ответ, – продолжал Булыцкий, – и направил к тебе царевича своего. – Царевича? – Дмитрий Иванович в упор посмотрел на гостя, да так, что тому стоило больших сил не отвести взгляда. – Ак-Хозю? – Не помню я имени его, – отвечал тот. – Не приходил тот ко мне. – Купцов давно видывал? – устало поинтересовался пришелец. – А тебе-то что? – насторожился Донской. – А того, что вырежут их по приказу Тохтамыша. Не нужно ему, чтобы раньше времени про планы его кто прознал. И ему хорошо, и тебе беда: с купцами теми все связи уйдут. Ладить потом по новой их все будешь. – А ты, стало быть, спаситель. – Ну и спаситель. И дальше-то что? – Чего еще расскажешь из того, чего неведомо мне? – Донской в упор посмотрел на собеседника. – Войска изгоном [59] тохтамышевские пойдут. Оно как на охоту сбор объявлен будет, потому и без доспехов многие придут. Ну или в легких. Да и стрел не запасут сколько надо, потому и дружины рязанские да нижегородские присоединит Тохтамыш к войску своему, – замолчал он. – Потом уже в пути узнают все, что на Москву поход это. – Говаривал, да нет веры словам твоим. – Значит, стрелам да мечам будет, – отрешенно отвечал тот. – Ты почто стравить хочешь нас, а? – Да что ты заладил: стравить, пустобрех, не верю?! – Ты, видать, не разумеешь всего, так я поясню, – угрожающе начал князь. – Мне сейчас война – кость в горле! Мне бы раны позализать да в княжестве порядок навести, а не брехню слушать. – Не брехня это! – Ты не перебивай, ты слушай! Сейчас все против тебя: мир у нас с Тохтамышем! Дарами задобрили его. И россказни все это твои: что без доспехов пойдут войска, и про купцов небылицы, и что придут уж скоро! А мне почем знать, кто ты на самом деле, а?! А может, от Ольгерда ты? Или от Олега? Смуту разводишь так, чтобы мы силы отвели подальше, да в замятне поглубже увязли, а? – Да не зову я тебя в бой, князь! – взорвался Булыцкий. – Ты просто силы в Москве собери, и все! Месяц переждать делов-то всех. Чтобы не люд простой оборону держал, но дружинники! А потом – куда хочешь! Хоть на Ольгерда, хоть на Орду, а хоть и по домам! |