Книга Чужак. Ученик, страница 14 – Игорь Дравин

Ну что же, покиваем с глубокомысленным взглядом. Подробнее насчет этих драков и местной валюты я узнаю у Матвея. А теперь — к оружейникам.

Подойдя к первому попавшемуся прилавку с оружием, я надолго отрешился от внешнего мира. Чего тут только не было. Различные виды доспехов и оружия, причем некоторых экземпляров я не видел даже в Интернете, погрузили меня в блаженное состояние. Никогда не увлекался реконструкцией, но холодное оружие всегда было моей страстью. Кольчуги, шлемы, легкие латы, латы с апгрейдом (наколенники, налокотники и др.), мечи, секиры, копья и клевцы, [12] различные кинжалы — все это настоятельно требовало внимательного просмотра и прикосновения рук.

— Нравится, сынок? — отвлек меня раздавшийся вопрос.

Оглянувшись, я увидел невысокого, ладно сложенного щупловатого человечка. Выбивались из общей картины только кисти рук, которые должны были принадлежать организму на метр выше ростом.

— Ну как тебе? — опять спросил он.

— Неплохо. Если бы я лучше разбирался во всем этом, тогда смог бы по достоинству оценить, — осторожно ответил я.

Человечек откинул голову, украшенную короткой бородкой, и рассмеялся:

— Всего лишь неплохо? Давно мою работу не называли «неплохо», — вновь расхохотался он. — Влад, умеешь ты рассмешить. Старина Дорн едва не умер от смеха на гильдейском подворье, когда Яг Топор рассказывал про твою проделку с Арной и ее бандой. Прихожу в свою лавку — и опять приходится смеяться.

И этот знает, кто я. Вот город. Деревня деревней.

— Влад, а сколько ты видишь крытых лавок, закрывающихся на ночь? — успокоившись, спросил он.

— Четыре, — ответил я.

— А сколько простых мест?

— Около двадцати, — осмотревшись, сказал я.

— В Белгоре продавать оружие и доспехи имеют право только кузнецы, а не торговцы. Случись что — продавшему изделие и отвечать придется, а с купца взятки гладки. Что купил, то и продал. И только лучшие кузнецы имеют право на постоянное место торговли, остальные — только временные. Не нравятся твои изделия, не продаешь ничего в течение года — будь добр на следующий не появляйся. Купят что-нибудь — можешь вновь приезжать. Пять лет подряд продаешь — получаешь временное разрешение на постоянную торговлю. До первого брака оно действительно. Двадцать лет покупают у тебя — магистрат дает тебе место под лавку, дом и свою кузню. Остальные работают в городской.

— Покупателей здесь совсем немного, — заметил я.

— Так охотники свои железки сильно берегут и абы что не покупают — жизнь здесь приучила разбираться в оружии, вот и берут мало.

— И смысл сюда приезжать стольким мастерам?

— Не скажи. Временное разрешение кузнецу на торговлю в Белгоре многого стоит. Прежде чем его получить, любое изделие кузнеца испытание проходит в гильдии: выдержало — получаешь разрешение, нет — прощай. И работу кузнеца, имеющего такое разрешение, гораздо выше ценят. Вот и приезжают каждый год на торг. Иные готовы почти бесплатно что-то отдать, лишь бы взяли охотники.

— Сурово тут.

— Жизнь такая. Кроме меня лавку здесь имеют Млаг, Сур и Конт, и долго мы этой чести добивались, а ты — «неплохо».

— Прости, Дорн.

— Да ладно, давно я так не смеялся, чего прощать-то, — улыбнулся он.

— А что насчет Арны и ее девчонок, и Яг еще какой-то?

— Погубишь ты меня сегодня, парень, — вновь засмеялся он. — У дядьки своего узнай, если сумеешь к нему целым добраться. Привет ему передай от меня.

Во что я, интересно, вляпался, весело проводя время с девчонками? Пора выбираться из оружейного ряда.

— Будут бить — может, и объяснят.

Спасибо, «Я».

Но добраться до Матвея без приключений мне не удалось. На выходе с рынка послышались шум и крики.

— Держите борт. Не давайте ему вылезти, — кричал какой-то торговец в красном халате и чалме нескольким охранникам, окружившим крытый деревянный возок, запряженный парой лошадей. — Вылезет ведь, — продолжал разоряться он.

Охранники, плечистые, закованные в железо воины, соскочив с коней, столпились у правого борта и один за другим упирались в него руками.

— Илим, сделай что-нибудь, вырвется ведь! — крикнул купец сопровождавшему караван организму средних лет в зелено-красном плаще и таком же берете.

— Сделаю, только удержите его минуту, — ответил тот, бормоча что-то скороговоркой и размахивая руками.

Возможно, у него все и получилось бы, но в дело вмешался случай. Одна из лошадей, нервно косящаяся на возок, вдруг, заржав, резко бросилась вперед. Охранники отлетели от борта. Зеваки бросились врассыпную, и я обнаружил себя прямо на пути взбесившегося четвероногого отродья. Удар — я, плавно и нежно вписавшись в ограду рынка, начинаю плыть. Последним впечатлением был отвалившийся борт возка и что-то темное, упавшее мне на грудь.

— Ау, как ты там, не замерз?

Опять «Я», ну, что хорошее подумаешь?

— Пока ничего. Ты как, будешь в себя приходить или еще немного поскучаешь?

А стоит?

— Решай сам. Если до сих пор жив, значит, та тварь тебя не прикончила.

Тварь?

— Сегодня ты на редкость туп. Та, что вывалилась на нас из возка. Что тебе мешало отпрыгнуть в сторону? Никак не выйдешь из расслабона? В сказке себя чувствуешь. Всерьез ничего не воспринимаешь.

Ладно, пора возвращаться в грешный мир — а какой именно, интересно? Каламбурчик, однако. Что мы имеем? Мы имеем мое тело, лежащее на спине на довольно жесткой поверхности. Как бы такие приходы в себя не стали привычкой. На левой руке чья-то тяжесть. Приоткрываем глаза. Мама, роди меня обратно. В принципе все отлично. Лежу себе на мостовой, руки и ноги вроде целы, ничто не болит, окромя головы, молчаливая толпа, окружившая меня на расстоянии десяти шагов. Ясное вечернее небо. Вон даже птички поют. И прижимающее мою левую руку нечто из кошмарных снов. Существо размером с ОЧЕНЬ крупного датского дога и такого же сложения. Небольшая мелочь — голое и морщинистое тело черного цвета, все покрыто отвратительной вонючей слизью, на кончиках лап маленькие КОПЫТА, хвост заканчивается чем-то вроде шипастой булавы. Длинная шея и морда — помесь крокодила и жирафа. Причем время от времени тварь противно шипит и посматривает на меня красными глазами. Полный писец.

— Влад, ты как, нормально себя чувствуешь?

М-да, старина Дорн в первом ряду с тревогой посматривает на меня. Рядом с ним — купец, и выражение его лица ясно показывает, что сегодня у него в семье случился массовый падеж родственников.

— Дорн, я нормально, только подскажи, как безопаснее отползти от этой твари, — жалобно спрашиваю у начавшего ухмыляться кузнеца.