Онлайн книга «Белый царь - Иван Грозный. В 2 книгах. Книга 2»
|
За тем, что происходило на поляне, из кустов смотрел Андрей Гнутый. Он пришел в себя, тряхнул головой, вскочил с земли и тут же услышал голос за спиной: – Стоять, собака! Гнутый резко обернулся. – Бежать собрался, пес смердящий? Разбойник быстро посмотрел влево, вправо. – Стоять, я сказал! – повторил приказ Гридя Шангин. – Или на куски порублю! Гнутый бросил саблю на землю. – Твоя взяла, сдаюсь! Гридя усмехнулся. – А куда бы ты делся, клоп вонючий? На колени, сволочь! И не крути башкой. Отсюда тебе путь только в пыточную избу или на небеса, к своим собратьям, таким же гадам, как и ты. – Так я не по своей воле в шайке оказался. Не убивал, не грабил никого. Хотел бежать, да тут ты появился. – Молчи, пес! На Москве разберутся, кто ты да что. А теперь встал и пошел к обозу! Вздумаешь бежать, прибью на месте. Гнутый поднялся с колен и обреченно двинулся к месту разгрома его подельников. Он не хотел разделить их участь, хотя и понимал, что на Москве с ним особо церемониться не станут. Будут выбивать все, что знает. Но все же это жизнь. А там, глядишь, за раскаяние царь и помилует. Надо лишь не упрямиться, сразу выложить все, что известно о делах шайки Ярого и стоять на том, что уже заявлено. Он, мол, в шайке недавно, на деревни, села и обозы не ходил, даже в нападении на игумена не участвовал. В шайку был загнал силком. Вот только станут ли палачи чинить следствие? Шангин подвел Гнутого к Скуратову и Филиппу. – Вот он, тать, общавшийся с боярином. Он по описанию знает человека, который должен явиться к реке и передать Ярому деньги. Гнутый изумленно посмотрел на Шангина. Откуда это известно опричнику? Разбойник задрожал. Положение его осложнилось. Он жалел, что не решился на побег в лесу. Лучше бы его сразу убил этот опричник. Теперь на помилование или снисхождение рассчитывать нечего. Да и на жизнь тоже. Он завыл и упал на колени. Скуратов взглянул на Филиппа. – Всыпать ему кнута, отче, чтобы заткнулся? – Пусть кричит. Потом замолчит, задумается и расскажет все, что знает. Такие негодяи, как этот, мать родную продадут, лишь бы шкуру свою сберечь. Но и он раб Божий, хоть и попал в руки дьявола. Доведется, я с ним сам потом поговорю. – Как скажешь, отче. Ну а с Ярым сейчас беседовать будешь или тоже на Москве? – Он хотел здесь говорить, значит, сейчас. Да и у тебя, по-моему, еще дел много. – Да какие дела? Собрать трупы, сбить волоки, чтобы тащить этих покойников через села и деревни на Москву. – На это тоже нужно время. – Хорошо. – Малюта обернулся к опричникам, державшим связанного главаря шайки. – Захар, Лукьян, тащите сюда Ярого. Настоятель монастыря с ним говорить будет. – Скуратов взглянул на Филиппа. – Я бы тоже не прочь послушать, что желает сказать эта кровавая собака. – Коли не пожелает исповедоваться, слушай! – Ага! Отдам распоряжение, подойду. А там как получится. – Малюта объявил сбор дружине. Главаря шайки подвели к Филиппу. – Мне сказали, Ярый, ты хотел о чем-то поговорить со мной. Убить меня тебе уже не удастся, а побеседовать можно. Я слушаю тебя. – О чем теперь-то разговоры вести? – Так ты хотел насладиться беспомощностью человека, обреченного тобой на смерть? Понятно, но тогда у меня к тебе будут вопросы. Ярый скривил физиономию то ли в усмешке, то ли в гримасе боли или ненависти. – Раз так вышло, что же, спрашивай, игумен. На что смогу, на то отвечу. Но особенно на откровенность не рассчитывай. Мне еще предстоят серьезные разговоры. Палачей у Ивана много! – Как ты смеешь называть так государя! – Государя? Нет, монах! Это мы служим истинному государю, которого иноверцы лишили престола. – О ком ты, Ярый? – Знамо о ком. О Юрии Васильевиче, мать которого, благочестивая Соломония, была насильно заточена в монастырь. Там он и родился, а народ дал ему имя Кудеяр. – Вот ты о ком, заблудшая овца! И кто ж тебе такую глупость в голову вбил? Ярый демонстративно отвернулся и пробурчал: – Не твоего ума дело. – Придется просветить тебя, а то так и помрешь, не ведая правды. – Оно мне нужно? – Правда, Ярый, нужна всем, даже таким пропащим, как ты. Запомни, несчастный, у Соломонии Сабуровой никогда не было детей. Так что Кудеяр не наследник престола, а такой же разбойник, как и ты. – Я это уже слышал. Скажу тебе, монах, забивай головы своей братии, а меня переубеждать не надо. Для меня законный царь – Кудеяр. – Да что ты его слушаешь, отче? – воскликнул Малюта, подошедший к ним. – Он тебе и не такого наговорит, лиходей. Посмотрим, как этот пес на дыбе взвоет. В пыточной избе он все признает, во всем раскается, сам же и смерти просить будет. – Раскаяние, Малюта, под пыткой не приходит. – А мне все одно. Я получил приказ царя, вот и исполняю его. Обоз готов, отче. Часть моего отряда проведет тебя до Москвы. – Ты с нами не едешь? – Нет, – ответил Скуратов. – Мне еще надо побывать кое-где. Глядишь, зацеплю рыбешку покрупнее этого Ярого. – Думаешь, неизвестный боярин пришлет своего человека для расчета с шайкой? – Не уверен, а там кто его знает. Проверить не мешает. – Это верно. – Гнутого я с собой заберу, Ярый с тобой в обозе поедет. Филипп кивнул. – Хорошо. Скуратов отдал команду: – Корза, трогай! К вечеру обоз прибыл в столицу. Игумену передали, что царь хотел бы встретиться с ним немедля. Филипп пришел во дворец. Иван Васильевич с радостью встретил друга детства. – Филипп! Рад видеть тебя. – Здравствуй, государь. Ты мог бы и не увидеть меня. – Ты насчет шайки, поджидавшей обоз в Задольских лесах? Так все же разрешилось! – Теперь поздно об этом вспоминать. Только скажи, откуда ты знал, что меня хотят убить? – Ты, Филипп, присаживайся, в ногах правды нет. Игумен устроился на скамье. Царь сел в кресло и спросил: – Проголодался с дороги? – Есть немного. – Ничего, после разговора поужинаем. – На трапезу меня братия ждать будет. Но ты так и не ответил на мой вопрос. – Точных известий о нападении на твой обоз у меня не было. Лишь предчувствие, что нечто подобное вполне может произойти. |