Онлайн книга «Белый царь - Иван Грозный. Книга 1»
|
– Слава Богу, хворь отступила. Знахарка помогла, совсем молодая, но шибко сведущая в своем деле. – Ну и слава Богу! Что-то боязно мне, Дмитрий. – Так нельзя, государь. Соберись!.. Тебе следует вести себя по чину, с достоинством принять титул. Бояре, народ должны увидеть в тебе уверенного в своих силах государя, истинного царя, а не растерянного юношу. От этого многое зависит. Отбрось сомнения. Ты принял правильное решение. На том и стой, да построже. Я буду рядом и в храме, и потом, в процессии буду. Коли что, взгляни на меня, подбодрю. Иван улыбнулся. – Ничего, справлюсь. Тем временем в храм пришел митрополит, с ним весь клир. Они прошли в алтарь, там облачились в святительские одежды и стали ждать переноса в собор царских регалий: шапки Мономаха, животворящего креста, святой бармы и золотой цепи. Дмитрий подошел к окну. – Начинается, государь. Бояре торжественно несут в храм царские регалии. В дверях их ждет митрополит Макарий. Вельможи собираются. Скоро и тебе в храм идти. Великий князь поднялся из кресла, расправил плечи и повторил: – Ничего, справлюсь. В палаты вошел молодой человек в монашеском одеянии, опустился на колено и сказал: – Государь, святейший митрополит Макарий просит известить тебя, что все готово. – Ты сам кто будешь? – Иван. Дьякон. – Почему митрополит тебя послал? – Я при владыке в писцах состою. Не знаю, почему он меня выбрал. – Хорошо, ступай. Передай, иду. Дьякон поклонился и покинул палаты. Великий князь взглянул на Ургина. – Пора, князь. – Ступай с Богом, государь. Я за тобой. Иван, сопровождаемый многочисленными придворными, под колокольный звон кремлевских храмов вышел из дворца. Дмитрий старался держаться как можно ближе к великому князю. Парадные одежды Ивана ослепительно блистали золотом и самоцветами. Процессия медленно двинулась к Успенскому собору. Народ, собравшийся на площади, с любопытством смотрел на происходящее. В храме великий князь и митрополит взошли на помост и сели на свои места. Духовенство расположилось на скамьях. Бояре и придворные чины остались стоять. Государь выждал, пока говор уляжется, поднялся и обратился к митрополиту Макарию, который тоже встал, c просьбой благословить на царство. Митрополит выслушал Ивана и сказал ответную речь, в которой признал права великого князя на престол. Иван встал на колени. Митрополит возложил животворящий крест на его обнаженную голову и произнес молитву. После нее он взял с золотого блюда бармы – драгоценное оплечье, украшенное религиозной символикой, возложил их на Ивана и произнес: – Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Макарию поднесли царский венец – шапку Мономаха. Он трижды перекрестил им Ивана, потом возложил венец на его голову и повторил: – Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь. Иван поднялся с колен. Митрополит перекрестил его и сказал: – О боговенчанный царь, князь великий Иван Васильевич, всея Руси самодержец! Прими от Бога хоругви великого царства Русского, блюди и храни его! Божьей милостью радуйся, о боговенчанный царь, князь великий Иван Васильевич, всея Руси самодержец. В храме запели многие лета. Митрополит поклонился государю. Боговенчанный царь обернулся к боярам. Те тут же опустились на колени, истово крестясь под пение церковного хора. В завершение церемонии государя подвели к царским вратам. Митрополит совершил над ним обряд миропомазания. С этого момента царь становился помазанником Божьим. Из Успенского собора государь в полном царском облачении вышел на площадь. По пути бояре по старинному русскому обычаю осыпали его золотыми монетами. Народ, собравшийся на площади в огромном количестве, встретил появление боговенчанного царя таким гулом, что не слышно стало колокольного звона. После чего люди упали на колени, выказывая этим свое полное повиновение помазаннику Божьему. Иван стоял и смотрел на тысячи людей, приветствовавших его земным поклоном. Они делали это не по команде вельмож или стражи, но по своему желанию. Только тогда шестнадцатилетний Иван Васильевич в полной мере осознал все могущество царской власти, а с ним и колоссальную ответственность пред теми, кто стоял на коленях, пред всем православным народом. Он невольно сам поклонился людям, хотя и не должен был этого делать. Народ вновь возрадовался. Простым людям кланялся сам царь. Площадь опять огласилась неописуемым шумом восторга. Самодержец прошел в Архангельский собор, чтобы поклониться могилам своих предков. На этом пути бояре тоже осыпали его золотом. Оттуда Иван направился в домовую церковь – Благовещенский собор. Потом он вернулся во дворец. В это время народ, собравшийся на площади, бросился в Успенский собор. Каждый желал взять себе на память об этом поистине знаменательном событии кусок ткани на счастье. Одним из первых у помоста оказался Григорий Тимофеев. Он схватил с подножия трона изрядный кусок бархата, но на него тут же налетели посадские мужики. Григорий, обладавший недюжинной силой, отбил нападение, однако какой-то прыткий мальчуган лет десяти выхватил-таки у него из рук кусок бархата. Григорий воскликнул: – Ух ты, ловкач! Погоди, вороватая твоя душа, отыщу, розгами угощу. Молчун, оказавшийся рядом и отпихивавший от себя мужиков плечами, спросил: – Чего ругаешься, Гриша? – Да как тут не ругаться, Андрюша? Из-под носа трофей увели. И кто? Малец лет десяти, но шустрый до невозможности. – Так это же сын Ивана Бурлака. Я видел его и еще подумал, чего это он возле тебя вьется. – Бурлака? Чего это у Ивана сын такой вороватый? – Хитрый он, Гриша, а воровством не промышляет. Ты погляди, что вокруг-то деется! Всяк норовит что-нибудь да унести отсюда. Добро еще, что без драки обходится. Так что не серчай на Мишку, сына Бурлака. Ты бы на его месте да в эти года поступил бы точно так же. – Ладно. Хоть свой, не обидно. А что, все наши здесь? – Не знаю. Видел Карпа Смуглова, Афанасия Дубину, Васька Угрюмого, больше вроде никого. – А кто службу несет? Молчун улыбнулся. – Все и несем. Хотя какая сейчас служба? В Грановитой палате столы накрывают для праздничного обеда. Вельможи до ночи гулять будут. Их, что ли, охранять? – Государя! Или не в том наш долг? – В том. – Молчун согласно кивнул. – Тогда командуй, начальник. |