Книга Казнь без злого умысла, страница 44 – Александра Маринина

– Ладно, не прибедняйся, от тебя какая-никакая польза есть, а вдвоем веселее. – Виктор озорно подмигнул. – Давай зайдем куда-нибудь, я пивка еще хлебну, ты тоже возьми чего пожрать, и рванем на Ермака.

– Это далеко?

– Прилично. Почти другой конец города. Да не бойся, я на машине. Ты там, в столицах-то, небось, привыкла на лимузинах разъезжать, а у меня лошадка попроще, победнее, но ничего, довезет с грехом пополам.

Настя увидела вывеску кафе и шагнула к двери, но Егоров дернул ее за руку.

– Не, не сюда, мы чего подешевле выберем.

Она упрямо остановилась.

– Вить, здесь еда нормальная?

– Вполне. Только цены не для моего кармана.

– Не обидишься, если я тебя угощу? Пожалуйста.

Он пожал плечами.

– Шикуешь, москвичка? Ну, давай, давай.

Кафе и в самом деле оказалось на удивление хорошим и ни в какое сравнение не шло с заведением, в котором они сегодня утром встретились. Меню скромное, но еда отменная и обслуживание быстрое и любезное.

– Вить, а когда можно начинать про горести спрашивать? – робко спросила Настя, дождавшись, когда у них примут заказ и принесут пиво для Егорова, сок для Насти и корзинку с хлебом и масло с травами.

Егоров неторопливо отпил из высокого пивного бокала, намазал хлеб толстым слоем масла, откусил и начал жевать.

– Начинай, – великодушно разрешил он.

– Труп ветеринара, работавшего на звероферме.

Егоров чуть не поперхнулся. Видно, ожидал вопроса о чем угодно, только не об этом.

– Е-мое, а это-то тебе зачем? С какого бодуна тебе упал тот ветеринар?

– Вообще-то ни с какого, если это убийство по бытовым мотивам. Но я вот подумала: а вдруг это как-то связано с убийствами экологов? Экологи же вроде как опасность зверофермы изучали. И они вполне могли войти в контакт с ветеринаром с этой фермы. Не знаю, как именно, но там могло что-то срастись, и получится, что все эти преступления из одного и того же инкубатора. Или вы его раскрыли и там все понятно?

Виктор задумчиво дожевал один кусок хлеба и принялся за второй, так же щедро сдобрив его маслом.

– Ни хрена его не раскрыли, в архиве уже лежит как приостановленное. Я тоже по этому делу работал, но так, краешком. В основном ребята с территории бегали, даже не наши, вербицкие, а с района, его же в лесу нашли, это уже не территория города. Но пахали они на совесть, это я тебе точно скажу. Очень старались. Все до единого контакты, личные отношения, служебные отношения, конфликты – все подняли, все просветили. И ничего не нашли. Была версия, что тут замешана Перовская звероферма, у ее руководства есть свой интерес, но в этом месте ребят быстро приткнули: у Перовской фермы крыша мощная, они там с сортностью шкурок что-то мухлюют, даже меховую фабрику к этому делу пристегнули, короче, левые деньги крутятся, и им в областном руководстве за хороший откат защиту и поддержку организовали. Так что с Перовской фермой связываться – себе дороже, если не хочешь областное руководство против себя настроить. По этой версии почти не работали. А вот экологи… Не знаю. Может, что-то в этом и есть. Только ведь ветеринара убили больше года назад, а шум с экологами поднялся только этой весной, про ветеринара и не вспомнил никто.

Он приступил к третьему куску хлеба, и было не похоже, что Егоров собирается продолжать рассказ. Настя честно выждала, пока он доест хлеб и запьет его пивом.

– Как его убили?

– Забили до смерти. Ни ножевых, ни огнестрела, ни отравления – ничего. Одни травмы, но тяжелые. Разрывы печени, селезенки, легких. Я такое видел на трупах, когда группа хулиганов резвилась. Так что на этом и порешили, когда дело приостанавливали: убийство совершено группой неустановленных лиц из хулиганских побуждений.

– Долго он в лесу пролежал, прежде чем его нашли?

– Да изрядно. Точно сейчас не скажу, много времени прошло, не то пять дней, не то семь. Что-то вокруг этого.

Завибрировал лежащий на столе телефон Егорова. Настя обрадовалась было, что это звонит человек, которого майор попросил ответить на вопросы Короткова. Но увы! Виктор посмотрел на дисплей и поморщился:

– Дежурка. Небось, опять фигня какая-нибудь.

Он ответил на вызов, и по мере того, как слушал, лицо его приобретало все более странное выражение.

– Вот и приехали, – произнес Виктор, кладя телефон на стол. – Ты, помнится, владельцем чемоданчика интересовалась? Имеешь шанс увидеть его своими глазами.

– Да ты что?!

– Ага, – кивнул он. – Объявился. Пришел в отдел полиции на вокзале. Дескать, в момент кражи уже бежал на проходящий поезд, который ждать не будет, ему надо было срочно уехать по каким-то супер-пупер-важным делам. Вот он свои важные дела переделал и вернулся писать заяву про кражу. Его в нашу дежурку переадресовали. Сейчас сидит там, ждет, когда ему чемодан вернут. Ему к следователю надо, чемодан же в протоколе зафиксирован как изъятый с места обнаружения трупа. А следователь, вернее, следачка, на выезде и сегодня уже не появится. Вот и просят приехать меня, чтобы хотя бы показать ему чемодан и убедиться, что это не какой-то другой чемодан. А то ведь на вокзале дня не проходит, чтоб не сперли чего-нибудь. Может, у него старье какое-нибудь потырили. Хотя по датам вроде сходится, по крайней мере, так дежурный говорит. Так что давай, Настасья, пожрем быстренько и попилим в родную контору.

– А на проспект Ермака? Не поедем?

– Посмотрим. Если с чемоданом быстро разберемся, то поедем, дело как раз к вечеру будет, народ с работы придет.

Машина у Егорова была действительно старенькая, «Форд ЛТД Кроун Виктория» невесть какой давности, но очень ухоженная, сразу видно, что хозяин относится к своей «боевой лошадке» бережно и заботливо.

– Да хорошая тачка, хорошая, только с ремонтом теперь головная боль. Их же выпускать давно перестали, аж в девяносто втором, и с запчастями проблема. Когда я ее покупал, ей уже лет пятнадцать от роду было, поэтому отдали за копейки. Я ж не подумал тогда, что раз не выпускают больше, то деталей наищешься… Но не переживай, с ветерком домчим.

– А ничего, что я с тобой пойду? Проблем не будет?

– Я тебя умоляю! – театрально воскликнул Виктор. – Кого когда интересовало, кого опера приводят в свои кабинеты? У нас работа такая, практически бесконтрольная, и в этом ее прелесть. Сама знаешь.

– На Петровку просто так никого не приведешь, только с пропуском по заявке сотрудника и по предъявлении паспорта, – заметила она.

– Ну, у нас жизнь не столичная, мы ребята простые, говоришь «это со мной» и проводишь кого угодно.

В УВД молодой упитанный дежурный указал Егорову на вполне приятного мужчину лет сорока, сидящего на скамейке у стены.

– Допросная свободна? – спросил Егоров.