Онлайн книга «Время прощать»
«Но если виски не подействует быстро, – подумал Джейк, не утепленный одеялом, – придется попросить перейти в дом». – Чем он занимается? – спросил судья Этли. Они с Люсьеном были старыми знакомцами, и в истории их отношений имелись разные главы. – Я попросил его просмотреть записи, которые касаются владений Сета Хаббарда, в поземельных книгах, и сделать еще кое-какие изыскания – рутинная юридическая работа. Джейк никому, особенно судье Этли, не открыл бы информацию, полученную утром от Люсьена. Если бы прошел слух, что Люсьен Уилбэнкс собирается вернуться, большинство местных судей подали бы в отставку. – Будьте с ним осторожны. – Судья Этли в очередной раз выдал совет, которого у него не просили. – Он безопасен, – ответил Джейк. – Он не бывает безопасным, – возразил судья, взбалтывая кусочки льда в стакане – холод снаружи был ему нипочем. – Что слышно о поисках Энсила? Джейк, напротив, постарался выцедить неразбавленный виски из-под кубиков льда. От холода у него сводило зубы. – Немного, – ответил он. – Наши люди отыскали его бывшую жену в Гэвлстоне. Она нехотя призналась, что вышла замуж за человека по имени Энсил Хаббард тридцать пять лет назад. Они прожили вместе три года, родили двоих детей, после чего он сбежал из города. С годами задолжал ей целое состояние по алиментам, но она махнула на это рукой. Похоже, уже лет пятнадцать как он сменил имя и ушел в подполье. Мы продолжаем копать. – Эти ваши люди, они из округа Колумбия? – Да, сэр, из фирмы, где работают бывшие сотрудники ФБР, специализирующиеся на розыске пропавших. Не знаю, насколько они хороши, но точно знаю, что до́роги. У меня тут счет, который надо оплатить. – Продолжайте работать в этом направлении. Для суда Энсил жив, пока не доказано обратное. – Свидетельства о смерти просматривают во всех пятидесяти штатах и в десятке зарубежных стран. Это требует времени. – Как продвигается предварительная дача показаний? – Быстро. Странное это дело, судья: все причастные к нему адвокаты заинтересованы, чтобы процесс начался как можно скорее. Много ли таких дел было в вашей практике? – Пожалуй, ни одного. – Во всех участвующих юридических фирмах это дело считается приоритетным, так что в известной мере все действуют заодно. – И никто не пытается затягивать время? – Никто. На прошлой неделе мы опросили одиннадцать свидетелей за три дня – это всё прихожане, видевшие мистера Хаббарда в церкви утром в день его смерти. Ничего особо интересного или необычного. Все сходятся во мнении, что он вел себя как всегда, никто не заметил ничего странного или эксцентричного в его поведении. К настоящему моменту мы опросили также пятерых сотрудников его конторы, которые встречались с ним накануне того дня, когда он написал завещание. – Я читал их показания, – вставил судья. – Продолжайте. – Все активно занимаются поисками экспертов. Я тоже нашел своего почерковеда и… – Почерковеда? Они ставят под сомнение, что это рука Сета Хаббарда? – Пока нет. – А у вас есть сомнения? – Нет, реальных – нет. – Тогда принесите мне это завещание до начала процесса, я хочу взглянуть. Возможно, нам удастся снять этот пункт заранее. Моя цель загодя сгладить все шероховатости и сделать процесс насколько возможно предсказуемым. Судья Этли даже написал книгу о «сглаживании шероховатостей» в судебных делах. Он ненавидел попусту тратить время, как терпеть не мог многоречивых адвокатов-пустозвонов. Давно, сразу по окончании юрфака, Джейк стал свидетелем, как судья Этли поставил на место плохо подготовившегося адвоката, который пытался наводить тень на плетень с помощью неубедительных доводов. Когда тот в третий раз повторил одно и то же, судья холодно перебил его вопросом: «Вы принимаете меня за слабоумного или за глухого?» Потрясенный и благоразумно воздержавшийся от ответа адвокат лишь посмотрел на него, не веря своим ушам. «Мой слуховой аппарат прекрасно работает, и я не идиот, – продолжил судья. – Если вы повторитесь еще раз, я вынесу решение в пользу противной стороны. А теперь продолжайте, сэр». «Вы слабоумный или глухой?» – этот вопрос стал расхожей шуткой в клэнтонских юридических кругах. Бурбон наконец согрел внутренности, и Джейк приказал себе притормозить. Одного стакана достаточно. Если он приедет домой навеселе в пятницу вечером, Карла вряд ли обрадуется. – Как и следовало ожидать, будет куча медицинских экспертов. Мистер Хаббард испытывал чудовищные боли и принимал много медикаментов. Противная сторона постарается доказать, что это оказало влияние на его решение, поэтому… – Я понял, Джейк. Сколько медиков придется выслушать присяжным? – Пока точно не знаю. – А насколько местные присяжные способны понять показания врачей-специалистов? Из двенадцати у нас будет от силы два человека, окончивших колледж, еще парочка недоучек, остальные будут иметь лишь школьный аттестат. – Сет Хаббард тоже был недоучкой, – вставил Джейк. – Это правда. Но я уверен, его никогда не просили разбираться в противоречивых показаниях медэкспертов. Мысль моя заключается вот в чем, Джейк: мы должны оградить жюри от ошеломляющего избытка экспертных мнений. – Понимаю. Но если бы я выступал на противоположной стороне, я бы созвал кучу специалистов, чтобы посеять сомнения у присяжных, смутить их, внедрить в них подозрение, что Сет Хаббард находился не в своем уме. А вы разве поступили бы иначе, судья? – Давайте не будем обсуждать стратегию процесса, Джейк. Я не люблю, когда мне подсказывают. Это, знаете ли, против правил. – Он произнес это с улыбкой, но смысл сказанного сомнений не оставлял. В разговоре наступила долгая, тяжелая пауза. Они молча потягивали виски. – Вы уже шесть недель не получали оплату, – нарушил тишину судья. – Я принес счета. – Сколько часов? – Двести десять. – То есть чуть больше тридцати тысяч? – Да, сэр. – Вполне разумная цифра. Я знаю, Джейк, вы работаете усердно, и с радостью утвержу ваш гонорар. Но меня кое-что тревожит, если позволите чуточку вмешаться в ваши дела. Что бы ни сказал Джейк, это не предотвратило бы вмешательства. Если вы нравились судье, он считал необходимым давать вам советы по широкому спектру проблем. – Конечно, судья, буду признателен, – ответил Джейк. Судья взболтал лед в стакане, отпил. – Сейчас и в ближайшем будущем вам будут хорошо платить за работу, и никто не станет выражать недовольство. Как вы сказали, эту кашу заварил Сет Хаббард, и он знал, что делает. Так тому и быть. Однако я сомневаюсь, что вы поступаете разумно, давая понять, будто вдруг оказались при деньгах. Миз Лэнг перевезла свою семью в город, в дом Саппингтона, который, как известно, не представляет собой ничего особенного, к тому же долгое время остается непроданным по понятным причинам. Но в любом случае это уже не городские задворки, дом находится на нашей стороне дороги. Это вызвало недовольное ворчание. И выглядит это действительно нехорошо. Множество людей подозревают, что она уже запустила руку в хаббардовские деньги, и негодуют. А теперь пошли разговоры, будто вы положили глаз на Хокат-хаус. Не спрашивайте, откуда я знаю, Клэнтон – город маленький. Такой шаг сейчас привлечет к себе большое и отнюдь не благосклонное внимание. |