Онлайн книга «Время "мечей"»
|
Оловянный молча подошел к окну. Перед ним открывался чудесный вид: горы, скалистое ущелье, синее небо, легкие перистые облака, парящие в вышине орлы… Внизу была видна пустующая автомойка и шиномонтаж, у которых что-то обсуждали рабочие в новеньких синих комбинезонах и несколько охранников в черной униформе. Их поведение бдительно контролировали стоящие в сторонке Муса, Абрикос и Сапер. – Красиво тут у тебя. – Что?! – напряженно спросил за спиной Вагаб. – Красиво, говорю… Горы, небо, орлы летают… – Да, орлы… Недавно Омар с верхнего пастбища одного подстрелил. А тот уронил человеческую руку… Настоящую, с часами. Дибир сам видел и руку, и часы. – Я к тебе не сказки слушать пришел. – Что?! – Во сколько тебе обошлась эта стройка? – Что?! Может, Руслан действительно говорил слишком тихо, а может, хозяин почувствовал, что дело поехало не по тем рельсам, и от страха не понимал вопросов. Но Оловянный был терпелив. Он развернулся, подошел к столу, сел в глубокое кожаное кресло. – Сколько денег ты вложил в свой комплекс? – Ну… Как считать… Цемент почти бесплатный, кирпич со скидкой, рабочие дешевые… – Ну, если он ничего не стоит, так может, лучше выполнить решение суда, как положено? – Нет, нет, как ничего… Считай, миллионов тридцать. Не считая мебели и оборудования. – А сколько тот сортир для рабочих стоит? – Не знаю, Руслан! Клянусь Аллахом, не знаю! Можно бухгалтера позвать. – Не надо, я тебе и сам скажу. Он стоит столько, сколько твоя благодарность! Ты понял, к чему я веду речь? Вагаб опустил голову. Он понял только одно – шутки кончились. И что лучше бы ему не обращаться за помощью к Оловянному. – А сколько надо? – хрипло спросил он, глядя в пол. – Много я с тебя не возьму, – ответил Оловянный. – Если я спас тебе тридцать лямов, то отстегнуть ты мне должен десять. Это будет справедливо! – Десять? – Вагаб опешил. Лицо Оловянного не выражало никаких эмоций. Разбогатевший пастух острым чутьем почувствовал, что еще минута, и ему могут не пригодиться ни торговый комплекс, ни деньги, ни красивый вид из окна, ни вообще ничего… – Десять так десять, какие разговоры, – убито произнес он. – У меня здесь полтора лимона, остальные дня за два найду. – Ты же не думаешь, что я к тебе буду каждый день ездить? – Я… – На связи! – вдруг сказал Оловянный, поднеся руку к лицу. Только теперь Вагаб заметил тонкий проводок наушника, спрятанный под рубашкой страшного гостя. Значит, в рукаве микрофон, – он знал такие системы связи с охраной. «Неужели все-таки убьют?!» – Я сам привезу! – поспешно выкрикнул он. Но Оловянный его не слушал. Как ужаленный змеей, он вскочил, схватил с журнального столика пульт от телевизора и судорожно нажал кнопку, включив программу новостей. «Басманный суд Москвы удовлетворил ходатайство следствия и арестовал мэра Махачкалы Гаруна Джебраилова, – бодрой скороговоркой сообщала симпатичная ведущая. – Джебраилов заключен под стражу на два месяца. Обвинение ему будет предъявлено в течение десяти дней…» Затем на экране появился сам Великий Гарун. Он сидел в грубой клетке из стальных прутьев и имел вид далеко не победный. – Это сфабрикованное дело, я свою вину не признаю! – заявил он, сохраняя твердость голоса. – Кто это сделал?! – закричал Оловянный так, что Вагаб присел от страха. – Как дядя оказался в Москве?! Он снова упал в кресло. Лицо его окаменело, на лбу выступил пот. – Ничего, его скоро отпустят! – сказал он, то ли самому себе, то ли Вагабу. Нет, скорей, все-таки себе, потому что Вагабу он сказал другое: – Не десять лямов, а пятнадцать! Завтра привезешь! – Но я не знаю, где тебя найти, – пролепетал вконец оглушенный Вагаб. – Твое счастье! Знал бы, тебя бы орлы склевали в ущелье! Оставишь в доме Магомедали Магомедова. Знаешь его? – Конечно… Оловянный встал. Вид у него был ужасный. – Давай свои полтора лимона. И ключи от машины. – От какой машины?! – От «Рейндж-Ровера»! Свою таратайку я тебе оставляю, раз ты в ней крышу помял! Это справедливо? Ну, что молчишь?! – Конечно, Руслан, конечно! Оставшись один, Вагаб упал в кресло, сбросил на пол пиджак и, расстегнув рубаху до середины, жадно глотал воздух, глядя на распахнутый и опустошенный сейф. «Жизнь дороже, жизнь дороже, жизнь дороже», – повторял он, как заклинание. Тем временем новенький джип, раскачиваясь, несся вниз по разбитой дороге. В нем царила атмосфера растерянности и уныния. – Кто это мог сделать? Как мы ничего не узнали? Такого просто не может быть! – твердил Оловянный. Когда уже подъезжали к Камрам, он распорядился выехать на обзорную площадку перед большим туннелем. Долго расхаживал взад-вперед, вспоминая, как совсем недавно беседовал здесь с всесильным Великим Гаруном, который сейчас заперт в стальной клетке. И никак не мог понять, что произошло. Тогда он взял автомат и открыл огонь по парящим вдоль хребта орлам, которые, по большому счету, не были ни в чем виноваты. Но не попал он не поэтому: просто автомат – неподходящее оружие для такой стрельбы. Пятигорск. Оперативный отдел Управления «Т» Шерлок Холмс обследовал место происшествия с лупой в руках, отбирал пробы табачного пепла, лично осуществлял наружное наблюдение, вступал в схватки с преступниками, стрелял в собаку Баскервилей и отбивался от ядовитой «пестрой ленты». Это говорит, как минимум, о двух вещах: о низком уровне криминальной активности в Лондоне того времени и об универсальности сыщика. Сейчас бы его одного на все преступления не хватило, к тому же, наступил век узкой специализации, и каждый занимается своим, строго определенным делом. Далеко продвинулась наука, изменились поисковые технологии, и, конечно, задание изучить все ЧП, связанные с носителями ядерных секретов, ядерным оружием и известными террористами, поставило бы гения дедукции в тупик. Об этом с удовольствием думал лейтенант Сорокин, который, вместо того чтобы разъезжать по всем ядерным полигонам и полицейским участкам мира, сидел в уютной комнате аналитического отдела и смотрел на монитор компьютера, задействованного на выполнение поставленной перед ним задачи. Начальник отдела подполковник Молчанов представил его рядовым экспертам, и те демонстрировали лейтенанту свою работу. По разделенному надвое экрану быстро бежали длинные ряды фамилий. Левый ряд повторял фамилии потерпевших из суточных сводок о наиболее тяжких происшествиях, направляемых в МВД России из краев и областей. Убийства, причинение тяжкого вреда здоровью, похищения, скоропостижные смерти… Этому ряду не видно ни конца ни края, он был бесконечным. Зато в правом ряду крутилось всего пятьсот сорок фамилий – Сорокин даже не подозревал, что лиц, допущенных к атомным секретам, так мало на огромных просторах страны. |