Онлайн книга «Полночь в Часовом тупике»
|
— Я ученик Шарля Таллара. Вы не по моему поводу здесь, а? Меня зовут Гийом Массабьо. — Почему вы не на занятиях? Гийом Массабьо выдал в ответ первую пришедшую в голову чушь, выражавшую между тем его потаенные стремления. — Это из-за отца, он вчера скончался от апоплексического удара. — Соболезную, мой мальчик, — сказал Виктор, весьма удивленный, что сиротинушка ничем не показывает своего горя. — Поскольку директор вашего лицея сегодня не пришел на работу, не могли бы вы показать мне, где жил ваш преподаватель? — Ну вот это вряд ли, зато я знаю, где он торчал целыми днями: в кафе на улице Жоффруа, называется «Фасоль». Развлекался там с Вилфредом Фронвалем, старым похотливым чемпионом по домино. Виктор поблагодарил подростка, который оказался вполне неплохо осведомлен о привычках покойного, и тут вновь удивился, почему парнишка не носит траурную повязку. Гийом Массабьо посмотрел ему вслед. — Гори в аду, Шарль Таллар. Это тебе расплата за то, что ты издевался надо мной и даже выгнал на три дня из школы. «Фасоль» больше напоминала кабаре, винный погребок. На ярко-алом фасаде выделялись черные двери, покрытые рисунками в виде нот и скрипичных ключей. Повсюду были расставлены и развешены арфы, флейты, гитары и сверкающие золотом трубы. Для всех и каждого, чтобы знали, под названием был написан девиз заведения: Если выпить к нам бокал заведет дорога — Знай, что музыку у нас нужно чтить, как Бога. В небольшом зальчике три одиноких постояльца потягивали свои напитки. Аппетитный запах риса с креветками защекотал ноздри Виктора. Он подозвал официанта в голубом переднике. Тот, невзирая на то, что ему было явно за пятьдесят, хотя его и молодили соломенный чубчик и улыбка во весь рот, с юношеской резвостью подскочил к Виктору. Передвинув аккордеон на бедро, он исполнил: Кто же поздно к нам зашел, Кто же, милые друзья, Был он весел, вижу я, Только вот ни с чем ушел… — Извините, что? — Это я в стихотворной форме предупреждаю вас, что, если вы хотите поужинать, ничего не выйдет! — Ну что поделаешь, довольствуюсь бокалом вермута с черной смородиной, — ответил Виктор, хотя желудок его протестовал изо всех сил. Выпьем вместе, выпьем тут, На том свете не дадут, — пропел официант. Вдруг откуда-то раздался высокий пронзительный голос: — Корнелиус, спойте лучше этому запоздалом клиенту: Люблю я галеты, люблю пирожок, Куснуть бы его за румяный бочок! Крупная женщина в красном потрепанном парике, одетая в национальный бретонский костюм, выскочила из кухни. Она не собиралась лишить себя удовольствия покрутиться в обществе такого симпатяги с тонкими усиками и блестящими глазами, Это Анна Бретанская, Королева в сабо, — промурлыкала она, усаживаясь перед Виктором. Потом неожиданно воинственным тоном бросила вызов: — Какая тональность? Давайте, отвечайте! — Ну… Она принялась искушать: — Если угадаете, будете накормлены… Ну, прислушайтесь, сосредоточьтесь… На волынке играя, — Итак, какая тональность? — До минор, — предположил Виктор. — А вот и нет! Проиграли. Возвращалась домой, — С издевкой в голосе допел официант Корнелиус. — Должен ли я после этого понять, что вы напечете мне блинов? — угрюмо спросил Виктор. — Без вопросов, очаровательный невежда, вы находитесь во дворце дамы-тартинки, урожденной Каролины Монтуар, чей дед по матери был уроженцем Дуарнене, но все предки по отцу из Севильи, оле! У любви как у пташки крылья, Ее нельзя ни-и-икак поймать… — пропела она, достигнув редчайшей пронзительности на верхах. А затем устремилась на кухню. — Эмма Кальве по сравнению с ней микроб! — с уверенностью заявил Корнелиус. Пальцы его пробежались по клавиатуре аккордеона. — Хозяйка сама приготовит вам порцию паэльи, это честь, которой удостаиваются только высокие гости. Трое других клиентов только смиренно вздохнули. И пяти минут не прошло, как Каролина Монтуар появилась с блюдом, завернутым в полотенце. Корнелиус принес приборы, и тарелка Виктора наполнилась паэльей, а его стакан — рубиновым вином. — Чтобы не нарушать старинную традицию, я чокнусь с вами, — объявила хозяйка, усаживаясь на стул напротив Виктора. — За ваше здоровье! Какими судьбами оказались у нас? Виктор, с набитым ртом, судорожно прожевал и постарался объяснить с максимальной любезностью: — Ваше кафе неудержимо привлекает внимание. Однако честность заставляет меня признаться вам, что… — Та-та-та, я вас умоляю… Судьба, судьба, о роза в грязи! — пропела она — Я журналист, я пишу статью про убитого Шарля Таллара, который, как вы наверняка читали, был убит! — Бедный паренек! И что его понесло на Монмартр? Когда покидает тело душа, Она улетает, крылами шурша, И шепчет: о бедное тело, Покидать я тебя не хотела! — Один из его учеников был настолько любезен, что указал мне ваше заведение и рассказал, что здесь частенько бывает некий Вилфред Фронваль. Каролина Монтуар возмущенно вскочила. Лицо ее было искажено от гнева. — Он не солгал вам! Сколько я ни старалась показать ему свое недовольство, сколько ни смотрела на него волком, на этого филателиста на пенсии, а он все таскается к нам и таскается! Извращенец несчастный! Позор для всего мужского рода! — проорала она. Корнелиус изобразил на своем инструменте легкомысленный мотивчик, и по его игривой физиономии было понятно, что г-н Фронваль ему скорее симпатичен. — Тем не менее, мне надо с ним увидеться. — Тут я ничем не могу вам помочь, знать не знаю, где он живет. Растворяется, понимаешь, в природе — верный знак, что совесть нечиста! Kenavo [44] , все это домино. Terminado [45] , ужин окончен, я закрываюсь, чпок! Рассчитайтесь с Корнелиусом. Виктор вконец растерялся, но на всякий случай все-таки положил свою визитку на стойку на случай, если Вилфред Фронваль все же заглянет сюда. Корнелиус, впечатленный размером чаевых, заговорщицки подмигнул ему. |