Книга Статский советник по делам обольщения, страница 45 – Валерия Вербинина

– Я испугался, – жалобно ответил Антон Филиппович, хлопая глазами. – И… и убежал.

Тут дверь приотворилась, и Сергей Васильевич с таким лицом схватился за старую каминную кочергу, которая находилась поблизости, что Амалии сделалось не по себе. Однако, увидев, что на пороге стоит Казимир, Ломов изобразил нечто вроде улыбки и кочергу опустил.

– Вы будете его пытать или убивать? – с некоторым беспокойством спросил дядя Амалии, косясь на молодого человека, распростертого на полу.

– Возможно, и то, и другое, – буркнул Ломов, дергая щекой.

– Смотря по обстоятельствам, – добавила Амалия с любезной улыбкой.

– Вы пришли предложить свою помощь? – язвительно осведомился Сергей Васильевич.

– Нет, я хотел только сказать, что все гости разошлись, и его никто не услышит, – безмятежно отозвался Казимир. – Если что, меня тут не было.

– О да, мы понимаем, – заверил его Ломов, усмехаясь.

– Тогда я пойду спать, – объявил дядюшка и удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– Итак, вернемся к нашим баранам, – сказала Амалия. – Антон Филиппович, вы действительно были в особняке посла в ту ночь, когда был убит Риттер?

– Д…да.

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем вы пошли туда? У вас было задание в Москве…

– Какое задание, сударыня, – возмутился Антон Филиппович, – генерал Багратионов просто отослал меня, чтобы я не мог встречаться с госпожой Кассини!

Н-да. Вот вам и недотепа, и горе-агент, и дурачок, проваливающий любое дело, которое ему поручали.

– Кто вам это сказал? – спросила Амалия сухо.

– Я сам догадался.

– Даже если так, – вмешался Сергей Васильевич, – какого черта вы полезли в особняк посла? Вам что, делать было нечего?

– Я хотел увидеть госпожу Кассини, – твердо ответил Непомнящий.

Тут, признаться, видавшие виды секретные агенты Ломов и Корф просто остолбенели.

– Вы в своем уме? – начал закипать Сергей Васильевич. – Могли бы придумать что-нибудь получше…

– Зачем мне придумывать? – обиделся Антон Филиппович. – Я действительно хотел увидеть ее, поговорить с ней… На концерте не получилось… Вокруг были посторонние люди… Я приходил в отель, но меня к ней не пустили…

– Может быть, потому, что она просто не хочет вас видеть? – сухо спросила Амалия.

– Но почему? Ведь я так люблю ее! Я был бы счастлив дать ей свою фамилию…

– О да, ваша фамилия представляет огромную ценность для женщины, знаменитой на всю Европу, – язвительно заметила Амалия.

– Не говоря уже о персоне, которая к этой фамилии прилагается, – ухмыльнулся Сергей Васильевич.

Молодой человек побагровел.

– Что вы делали в особняке князя? – спросила баронесса Корф.

– Я уже вам сказал! Я хотел поговорить с Линой… с госпожой Кассини перед отъездом… Но меня не приглашали на вечер… и я подумал, что если я буду во фраке… Гостей же много, кто станет ко мне приглядываться… Мой кучер подвез меня к особняку и остановился неподалеку. Я оставил шубу, шапку и прочую зимнюю одежду в карете и поспешил к дому…

Амалия аж вздрогнула, когда Ломов со звоном швырнул кочергу на место и пробормотал себе под нос какое-то ругательство.

– И вы решили залезть в окно? – недоверчиво спросила баронесса Корф.

– Ну… да.

– Что было дальше?

– Я попробовал открыть несколько окон, но поддалось только одно. Я решил, что мне повезло, но когда я забрался внутрь, то увидел Риттера. Он… он лежал на полу и хрипел. Я не понимал, что происходит. Вообще я испугался… Я решил, что лучше вернуться обратно, словно меня тут и не было, стал лезть в окно и случайно разбил стекло.

– Кто бы сомневался, – буркнул Ломов, играя желваками.

– Тут дверь неожиданно отворилась, и я увидел Сергея Васильевича. Я сразу же все понял и… И поспешил скрыться.

– Что именно вы поняли? – сухо осведомилась Амалия.

– Что это он убил Риттера, – с готовностью ответил Непомнящий, – по заданию начальства, а я ему помешал. – Тут, по правде говоря, Ломов прикипел к месту. – Той же ночью я отбыл в Москву.

– Амалия Константиновна, – проскрежетал Сергей Васильевич каким-то странным, ни на что не похожим голосом, – можно, я его сейчас прикончу?

– Нет, милостивый государь, – коротко ответила его собеседница. – Так вы узнали Антона Филипповича уже тогда, когда он вылезал в окно?

– Да, сударыня.

– И не сказали ничего ни мне, ни генералу?

Прежде чем ответить, Ломов какое-то время молчал.

– Я вовсе не был уверен в том, что вы и генерал не находитесь в курсе происшедшего, – наконец промолвил он, тщательно подбирая слова. – А уж с Карлом фон Лиденхофом я и подавно не собирался откровенничать.

– По поводу него все ясно, но как насчет меня и генерала? Вы нам не доверяли?

– Не совсем так, но я считал возможным, что вы за моей спиной задумали некую комбинацию, в которую я случайно влез и все вам испортил. Также я посчитал возможным, что Антон Филиппович – двойной агент, которого наняли, чтобы опорочить Российскую империю и втянуть нас в международный скандал. – Ломов тяжело вздохнул. – Мой опыт говорил мне, что любой вариант может иметь место, поэтому я вооружился и отправился к господину Непомнящему – требовать объяснений. Его слуга соврал мне, что барин уехал, хотя я из передней разглядел краешек чемодана, который стоял в комнате… Я решил, однако, не шуметь и отправился домой. На случай, если бы со мной что-нибудь случилось, я заготовил два письма: одно – вам, другое – генералу. Однако в последующие дни, видя, как вы действуете, и раздумывая над случившимся, я понял, что генерал не настолько глуп, чтобы поручать Антону Филиппычу что-либо серьезное… что, конечно, не исключало того, что он мог действовать под влиянием другого лица…

– Мне, однако, обидны ваши подозрения, милостивый государь, – пропыхтел молодой человек, пытаясь незаметно растереть ноющие ребра. – Я уже рассказал вам, как все было. Я хотел увидеть госпожу Кассини…

– И влезли в окно, в комнате был умирающий, вы полезли обратно, но тут прибежал господин Ломов, – оборвала его Амалия. – Вы не видели убийцу, не заметили ничего подозрительного и вообще ничего не знаете. Так?

– Так. Но…

– Сергей Васильевич, как по-вашему, что подумает Карл фон Лиденхоф, если мы преподнесем ему такую историю?

– Что подумает? Гм, сударыня… Боюсь, это будет весьма непечатно.

– Но если я говорю вам, госпожа баронесса, что все было именно так… Я готов поклясться своей честью дворянина, что я не имел никаких дурных намерений! – вскинулся Антон Филиппович. – И я вовсе не предатель и двойной агент, что бы вы обо мне ни думали…