Онлайн книга «Самый жестокий месяц»
– Это всего лишь спиритический сеанс, – проговорил мужской голос. – Будет забавно. – Да это же настоящее святотатство. Спиритический сеанс в Страстную пятницу? Последовала пауза. Клара чувствовала себя неловко. Не из-за того, что подслушивала, просто у нее начали затекать ноги. – Да брось ты, Одиль! Ты даже нерелигиозна. И что может случиться? «Одиль?» – подумала Клара. Она знала только одну Одиль – Одиль Монманьи. И та была… Женщина снова громко зашептала: Зимы морозные укусы и майский жук — Все оставляет в жизни след, И слышит этот скорбный звук И тот, кто юн, и тот, кто сед. После чего наступило потрясенное молчание. …очень плохим поэтом, закончила свою мысль Клара. Одиль декламировала торжественным тоном, словно эти слова отражали нечто большее, чем поэтический дар. – Я буду за тобой приглядывать, – сказал мужчина. Теперь Клара узнала и его. Жиль Сандон, бойфренд Одиль. – Объясни, зачем тебе туда надо, Жиль? – Да так, просто забавно. – Потому что она там будет? Наступила тишина, нарушаемая лишь стоном Клариных ног. – Ты же знаешь, что и он там будет, – не отступала Одиль. – Кто? – Ты знаешь кто. Месье Беливо, – сказала Одиль. – У меня плохое предчувствие, Жиль. Последовала еще одна пауза, потом заговорил Сандон, низким ровным голосом, словно он предпринимал громадные усилия, чтобы подавить в себе все эмоции: – Не волнуйся. Я его не убью. Клара начисто забыла о своих ногах. Убить месье Беливо? Да кому такое в голову могло прийти? Старый владелец магазина никого в жизни и на цент не обсчитал. Что может иметь против него Жиль Сандон? Услышав, что они уходят, Клара выпрямилась, преодолевая боль, и посмотрела им вслед. Фигура Одиль напоминала грушу, и шла она чуть покачиваясь. Жиль был громадиной и всем своим видом напоминал медведя, а его узнаваемая рыжая борода была видна даже со спины. Клара посмотрела на свои потные ладони, сжимавшие деревянные пасхальные яйца. Веселенькие краски впитались в кожу. Внезапно спиритический сеанс, который казался забавной идеей несколько дней назад, когда Габри повесил в бистро объявление, извещавшее о приезде знаменитого экстрасенса мадам Айседоры Блаватски, стал видеться по-другому. Клара почувствовала, как на место радостного предвкушения пришел страх. Глава третья
Мадам Айседора Блаватски в тот вечер была сама не своя. На самом деле она была вовсе не мадам Айседора Блаватски. – Прошу вас, называйте меня Жанна. – Эта похожая на мышь женщина стояла в центре второго зала бистро и протягивала руку. – Жанна Шове. – Bonjour, Madame Chauvet. – Клара улыбнулась и пожала вялую руку. – Excusez-moi [7] . – Жанна, – напомнила ей женщина еле слышным голосом. Клара шагнула к Габри, который предлагал гостям блюдо с копченым лососем. Зал начинал понемногу заполняться. Габри протянул блюдо Кларе: – Немного лосося? – Кто она? – спросила Клара. – Мадам Блаватски, знаменитый венгерский экстрасенс. Ты что, не чувствуешь ее энергетику? Кларе помахали Мадлен и месье Беливо, она ответила им тем же, потом посмотрела на Жанну, которая, судя по ее виду, готова была упасть в обморок, если бы кто-то ее освистал. – Я определенно чувствую что-то, юноша, и это чувство – раздражение. Габри Дюбо разрывался между двумя чувствами: с одной стороны, он испытал удовольствие, услышав подобное обращение к себе, а с другой – в этом обращении было что-то оскорбительное. – Это не мадам Блаватски. Она даже не прикидывается ею. Ее зовут Жанна как-то там, – рассеянно сказала Клара, кладя кусочек лосося на черный хлебец. – Ты нам обещал мадам Блаватски. – Ты даже не знаешь, кто такая мадам Блаватски. – По крайней мере, я могу отличить мадам Блаватски от не мадам Блаватски. Клара кивнула и улыбнулась маленькой женщине средних лет, стоявшей посреди комнаты в некотором замешательстве. – А ты бы пришла, если бы знала, что она – экстрасенс? – Габри качнул блюдом в сторону Жанны. С блюда скатился каперс и потерялся в пушистом восточном ковре. «Ну почему мы никогда не учимся? – вздохнула про себя Клара. – Каждый раз, приглашая гостя, Габри устраивает нечто запредельное. Что-нибудь вроде того чемпиона по покеру, который увез все наши деньги, или певца, в сравнении с которым даже Рут – настоящая Мария Каллас. И как бы ни были катастрофичны эти устраиваемые Габри мероприятия для жителей деревни, еще худшим злом они оборачиваются для ничего такого не ожидающих гостей, оказавшихся в центре загулявших Трех Сосен, тогда как они хотели всего лишь провести немного времени среди деревенского покоя». Она посмотрела на Жанну Шове: та оглядывала комнату, отирала ладони о свои синтетические брюки и улыбалась портрету над пылающим камином. Прямо на глазах у Клары она словно бы исчезла. Это был настоящий трюк, хотя вряд ли он что-то говорил о ее способностях экстрасенса. Клара не испытывала к ней добрых чувств. И о чем только думал Габри? – О чем ты думал? – Что ты имеешь в виду? Она экстрасенс. Сама мне сказала, когда регистрировалась в гостинице. Ты права, она не мадам Блаватски. И не из Венгрии. Но она умеет предсказывать будущее. – Постой-ка… – В голову Клары закрались подозрения. – Она хоть знает, что ты запланировал этот вечер? – Я уверен, что она интуитивно это поняла. – Ну да, когда стали собираться люди. Габри, как ты мог так с ней поступить? Как ты мог так поступить с нами? – С ней все будет в порядке. Ты посмотри на нее. Она уже раскрепощается. Мирна принесла Жанне Шове стакан белого вина, и та выпила его залпом, словно воду перед совершением чуда. Мирна посмотрела на Клару и вскинула брови. Еще немного – и Мирне самой придется проводить сеанс. – Спиритический сеанс? – спросила Жанна минуту спустя, когда Мирна поинтересовалась у нее, чего им следует ожидать. – А кто будет его проводить? Все глаза обратились на Габри. Он преувеличенно аккуратно поставил блюдо с лососем на столик и подошел к Жанне. Рядом с крупной фигурой Габри, излучавшего природный энтузиазм, эта невзрачная женщина как будто усохла еще больше и стала похожа на вешалку. По предположению Клары, ей было около сорока. Свои тускло-каштановые волосы она, видимо, стригла сама. Глаза у нее были голубые, словно выцветшие, а одежда явно куплена на распродаже. Клара, которая, будучи художницей, бо`льшую часть жизни провела в нищете, быстро определила это наметанным взглядом. У нее мелькнула мысль: почему Жанна приехала в Три Сосны и платит за номер в гостинице Габри, пусть и дешевой, но далеко не бесплатной? |