Онлайн книга «Самый жестокий месяц»
– Oui? Est-ce que je peux vous aider? [45] – Вы… Бовуар вытащил клочок бумаги, врученный ему старшим инспектором, – список всех, кто присутствовал на сеансе, – и заглянул в него, слегка затягивая представление. Ему нужно было ее полное внимание. Он, конечно, прекрасно знал, как ее зовут. Просто хотел вывести ее из равновесия, чтобы она начала волноваться. Он поднял взгляд и увидел, что она смотрит на красную тетрадь у себя под рукой. За ту паузу, что он сделал, она успела уйти от него. Он ни в коем разе не вывел ее из равновесия, напротив, она вернулась к своим делам. – Вы Одиль Монманьи? – громко спросил он. – Да, – улыбнулась она любезно, но с отсутствующим выражением. – Меня зовут инспектор Бовуар, я из Квебекской полиции. Отдел по расследованию убийств. – Не Жиль? Она преобразилась. Тело ее утратило гибкость, выражение лица стало сосредоточенным, испуганным. Рука переместилась с тетради на деревянный прилавок, а ногти попытались вонзиться в его поверхность. – Жиль? – переспросил Бовуар. Он сразу же понял, что у нее на уме, и решил подержать ее в этом напряженном состоянии. – Что случилось? – взмолилась Одиль. Ей казалось, что она сейчас упадет в обморок. Она словно отупела, и сердце в грудной клетке забилось так, будто хотело вырваться наружу и отправиться на поиски Жиля. – Я пришел поговорить с вами о Мадлен Фавро. Бовуар внимательно смотрел на нее. Ее пухлое, пустое лицо ожило. Глаза засветились, способность ясно мыслить вернулась. Вид у нее был блестящий. И испуганный. И великолепный. Потом все это исчезло. Она в отчаянии подалась вперед, поникнув головой, словно мышцы перестали ее держать. В мгновение ока вернулась прежняя Одиль. Хорошенькая, недалекая, нетерпеливая. Но он уже увидел то, о существовании чего, по-видимому, знали немногие и даже сама Одиль не догадывалась. Он увидел блестящую, великолепную, динамичную женщину, которая скрывалась за безопасными слоями улыбок, бестолковости, крашеных волос и благоразумия. – Мадлен была убита? Но я уверена, у нее случился инфаркт. – Oui, c’est vrai [46] . Однако этому инфаркту поспособствовали. Ей дали средство, которое и спровоцировало инфаркт. – Средство? Неужели никто из Трех Сосен не позвонил Одиль? За последними новостями все приходили в бистро Оливье. Бистро было их вещательным центром, якорем которого являлся Габри. Бовуар разговаривал с единственным человеком в округе, которому никто не догадался позвонить. Внезапно он проникся сочувствием к этой женщине, к ее нетерпеливому, ищущему лицу. Но, кроме сочувствия, он испытывал еще и некоторое отвращение. Неудачники всегда вызывали у него отвращение, и его неприязнь к агенту Николь объяснялась отчасти и этим. С того самого момента, как он увидел ее несколько лет назад, он знал, что она не только скандалистка, но гораздо хуже. Она неудачница. А из своего опыта Бовуар знал, что неудачники – самые опасные люди. Ведь они в конечном счете доходят до такого состояния, когда терять им больше нечего. – Это средство называется эфедра, – сказал он. Она поразмыслила над этим словом. – И от этого ее сердце остановилось? Зачем кому-то понадобилось убивать ее таким способом? Не «зачем кому-то понадобилось убивать», а почему именно таким способом. Ее удивил не факт убийства, а его способ. – Вы хорошо знали мадам Фавро? – Она была моим покупателем. Покупала здесь фрукты и овощи. А еще некоторые витамины. – И хорошим она была покупателем? – Регулярным. Приходила приблизительно раз в неделю. – А при других обстоятельствах вы встречались? – Никогда. А что? Не было ли настороженности в этом ее вопросе? – Но вы обедали вместе в воскресенье вечером. – Да, обедали, но это не было нашей идеей. Клара пригласила нас перед спиритическим сеансом. Мы даже не знали, что там будет Мадлен. Как я сказала, она была моим покупателем – только и всего. – Но она вам не нравилась. – Я ее не знала. Позволив паузе затянуться, Бовуар оглядел магазин внимательнее. Чего тут только не было! Пищевые продукты находились с одной стороны магазина, а одежда и мебель – с другой. С продуктовой стороны он увидел глиняные горшочки с деревянными крышками и свисающими с них черпачками. Он увидел грубые мешки, а на деревянных полках вдоль стен – сотни стеклянных баночек, наполненных чем-то похожим на траву. Может быть, это конопля? Он подошел поближе, отметил, что Одиль смотрит на него, и принялся разглядывать банки. На них были надписи типа «Пчелиный бальзам», «Ма хуань», «Лопух» и его любимый «Цветок обезьяньего кардинала». Бовуар взял баночку, снял крышку и потянул носом. Запах был приятный. Он не мог поверить, что папа собственной персоной рукоположил этого кардинала. Он вдруг подумал, а нет ли близ Нотр-Дам-де-Руф-Трюс деревеньки, названной в честь этого кардинала. На книжной полке стояли книги, посвященные тому, как организовать ферму, производящую натуральные продукты, как построить дом вне сетки, как заниматься ткачеством. И кому такое могло прийти в голову? Жан Ги Бовуар не был абсолютно нечувствителен к движению зеленых, он даже делал пожертвования в фонды защитников озонового слоя, или борцов с глобальным потеплением, или еще кого-то. Но вести примитивную жизнь, думать, что это спасет мир, было смешно. Впрочем, одна вещь привлекла его внимание. Простой деревянный стул. Дерево было очищено и отполировано, на ощупь гладкое. Бовуар прикоснулся к нему – и не захотелось отнимать руку от дерева. Он долго смотрел на стул. – Попробуйте сесть, – сказала Одиль, все еще остававшаяся за прилавком. Бовуар снова взглянул на стул. Он был удобным, зовущим, словно кресло, только деревянное. – Он вас выдержит, не беспокойтесь. Ему хотелось, чтобы она замолчала. Он бы просто с удовольствием смотрел на этот превосходный предмет мебели. Это было как произведение искусства, которое он действительно понимал. – Его сделал Жиль, – сказала Одиль, снова прерывая ход его мыслей. – Жиль Сандон? Местный? Она весело улыбнулась: – Да, это мой Жиль. Он делает такие вещи. – Я думал, он работает в лесу. – Он ищет деревья, пригодные для изготовления мебели. – Находит свои собственные деревья? – Вообще-то, он говорит, что это они его находят. Он идет на прогулку в лес и слушает. Когда дерево зовет его, он идет к нему. |