Онлайн книга «Третий должен уйти»
|
Можно было отправиться на автостанцию, но это лишний крюк, гораздо проще выйти на дорогу, по которой в Архиповку шел автобус. Это недолго, всего пять минут пешком. Можно, конечно, воспользоваться услугами такси, но это деньги, а зарплата у меня пока небольшая. Хорошо, что вообще удавалось деньги зарабатывать. Я шел по тротуару, когда из-за поворота вдруг выскочила девчонка на мопеде. Волосы распущены, глаза по пять копеек, рот разинут, подол платья развевается на ветру. Все бы ничего, но наездница не вписалась в поворот. Мало того, что мне пришлось отпрыгивать в сторону, так она еще зацепилась задним колесом за дерево. Девчонка закричала, разжимая руки, центробежная сила отбросила ее в сторону от линии движения, а мопед помчался дальше — проехал метров пять и остановился. Она сидела в траве и терла коленку. И такой у нее был жалкий и беспомощный вид, что у меня сжалось сердце. А может, это произошло, потому что девчонка была красивая. Нежные черты лица, глаза как у Мальвины — ясно-синие и невинные, милый носик, маленький ротик. И не такая уж маленькая она, как мне показалось. Лет шестнадцать ей, хотя с первого взгляда можно было дать всего двенадцать… Невинность в каждой нежной черточке, непорочность. Максимум женственности при минимуме чувственности. Глядя на это чудо, не возникало даже мысли о сексе. — Так и убиться можно, — сказал я, подавая ей руку. Девчонка покачала головой, отказываясь от моей помощи, поднялась сама и, хромая, направилась к мопеду, двигатель которого с треском крутил колесо. Я опередил ее, поднял мопед, заглушил двигатель и спросил: — Где ты живешь? — Ну, тут, недалеко… — Она смотрела на меня настороженно, но на губах уже проклевывалась улыбка. Девчонка увидела во мне симпатичного парня, и это вызывало у меня приятное волнение. В любовь с этим чудом я играть не собирался, но все равно мне импонировал ее интерес. Но ведь с ней можно поиграть в дружбу. В кинотеатр, например, сходить. Без всяких поцелуев. В кафе-мороженое сводить… Это с дочерью Козьмина я не хотел никуда ходить и всяческим образом избегал знакомства с ней, а сейчас готов был взять на себя заботу о малолетке. Глупенькая она еще, бестолковая, а потому беззащитная, и кто-то должен оберегать ее от жизненных невзгод. Для этого у нее были родители, но я тоже хотел защищать ее. Сам того еще не осознавая, хотел… — Как зовут, недалеко? — Недалеко как зовут? — не поняла она. — Тебя как зовут? — Ну, Сима… — Отец дома? — Нет его. А что? — Это хорошо. Мне бы отец за такое дело всыпал. Не можешь ездить — за руль не садись. — Я умею. — Видел, как ты умеешь… Сима опустила глаза, но тут же глянула на меня из-под бровей — с прицеливающимся лукавством и невинным кокетством. — А тебе не все равно? — спросила она. — А может, мне жаль тебя? — Может? — Ну, если честно, сейчас не жаль. А если бы разбилась, тогда бы стало жалко. — Жалко у пчелки! — И у нее тоже… Вдоль дороги тянулись небольшие кирпичные и бревенчатые домики, а на улице, откуда выехала Сима, я заметил несколько больших двухэтажных строений. К одному такому дому она меня и подвела. Высокий забор из такого же кирпича, который производил наш завод, железные, выкрашенные в синий цвет ворота. Сима открыла калитку, приглашая меня зайти, я закатил мопед во двор. Ко мне с ревом бросилась немецкая овчарка, но цепь ее удержала. Рычание сменилось злым, неистовым лаем. Честно говоря, мне стало не по себе. А если бы цепь не выдержала? Если бы овчарка вцепилась в меня зубами? Собак я люблю, но не до такой же степени, чтобы с радостью скармливать им себя. — Густав, фу! — Голос у Симы тонкий, нежный, таким собаку не напугаешь. Но пес присмирел. Сел на задние лапы, вперил в меня грозный взгляд, выставил уши торчком. — Ладно, пойду я. — Ну да, — вздохнула Сима. Похоже, она не хотела, чтобы я уходил. А мне надо было идти. Меня смущали ее родители. Мать могла выйти из дома, отец — с работы вернуться. Мне двадцать три, а Симе максимум шестнадцать, я уже взрослый, а она — почти ребенок. Как бы не погнали меня поганой метлой… — Коленка болит? — Да нет уже. Йодом помажу… — Она лишь вскользь глянула на свою рану, а если точнее, ссадину. Повезло Симе: отделалась легким испугом. А могла бы убиться… Об этом не хотелось и думать. — Твой мопед? — Да валялся. — Она взглядом показала на приоткрытую створку гаражных ворот. — Если отец узнает, что будет? — Ну, будет… — Он сам ездит? — На мопеде? Нет. — Ну, тогда ему все равно… — Что все равно? — не поняла Сима. Но я ей объяснил. Вырвал бронепровод и сказал, что вряд ли ее отец меня за это проклянет. — И что мне теперь делать? — возмущенно спросила она. — Сначала так научись ездить, а потом воду запустим. — Какую воду? — Водную… Если скучно, в кино сходи. — С кем? — Со мной. — С тобой? — Сима разволновалась, и ее нежное личико пошло красными пятнами. — Давай в субботу, в семнадцать ноль-ноль, возле кинотеатра. — Ты не шутишь? — Она смотрела на меня, сомневаясь в серьезности моих намерений. Я покачал головой и, не прощаясь, вышел за калитку. Я не шутил, потому что мог этим обидеть Симу. А я должен оберегать этот хрупкий нежный цветочек… Суббота — выходной, людей нет, завод стоит. Производственная линия в рабочем состоянии, можно гнать продукцию, а завод стоит. Заказы есть, их нужно выполнять, а завод стоит. Я понимал, что так не должно быть. И понимание было, и обоснование. Особой прибыли завод пока не приносит, но зарплату есть чем платить — деньги, продукты, все такое. Можно нанять людей со стороны, организовать обучение на местах. Для начала наладить работу по выходным, а потом выйти на две смены… Козьмин выслушал меня внимательно, кивнул, соглашаясь. — Как считаешь нужным, так и делай. Платон Андреевич вчера выписался из больницы, а сегодня заехал на завод — всего на пару часов. Хоть и подлечился он, а состояние неважное. Сердце работает с перебоями, давление прыгает, печенка шалит… Не позавидуешь ему. — Ну, я уже нашел людей. Увеличим штат, разобьем по сменам, установим текущий график, четыре дня работаешь — два отдыхаешь. — А люди поймут? — Если будут зарплаты, поймут. А без работы зарплат не будет… |