Онлайн книга «Третий должен уйти»
|
— Знаю, как тебе хорошо, — усмехнулась она. — По воскресеньям хоть отдыхаешь? — Иногда. — Ну, так что, кредит брать будешь? — А надо? — Может, я для тебя старалась? — Может? — И для тебя тоже! — Что у тебя с ним? — Ну, любовью это не назовешь. Замуж он не предлагает… Да я не очень-то и хочу… На Канары вот слетали… — Кто-то на нарах, кто-то на Канарах… — А я Миху стрелять не заставляла! — Я слышал, ему двенадцать лет дали. — Ты же не станешь меня в этом винить? — нахмурилась Лиза. — Я сделала все, что в моих силах… — Верю. — Так что мне Оскару насчет кредита сказать? — Ну, если ты ради меня… — Зря прикалываешься! Оскар сейчас реальный человек. Слышал про залоговые аукционы? Так вот он там не хило поучаствовал. У него теперь своя нефтяная компания будет… Он с тобой даже не встретится, ты для него — пшик! — Ну, в залоговых аукционах я действительно не участвовал. — Еще бы! Это не для простых смертных. Тут нужно избранным быть… Хочешь быть избранным? — раззадорилась Лиза. — Кем? — Ну, не мною же! — А почему не тобою? — Мною ты уже избран… Приедешь сегодня ко мне? — завлекающе улыбнулась она. Я сказал «да». Прежде всего я не мог отказать в удовольствии самому себе. На улицу Буденного ехал, сожалея о своем проступке перед Симой, но Лиза очень быстро заставила меня забыть о супружеском долге. Ненадолго, всего на пару часов, но тем не менее… На эти пару часов я и ехал к Лизе, но, увы, остался с ней до утра. Она сказала, что завтра надолго уезжает, и этим купила меня. А Симе я позвонил и объяснил, что у меня важная встреча с клиентом, которая переросла в дружеские посиделки. Мне было стыдно, но я ничего не мог поделать. И Сима мне была бесконечно дорога, и Лизу я хотел как одержимый… Осенний дождь за окном, холодный ветер. В принципе, мне все равно, лето на дворе или зима, на мою работоспособность это не влияло. И плохая погода меня не пугала. Но зимой сложнее добывать и транспортировать сырье, возможны перебои с подачей электричества. А работать надо… Моя маленькая мечта сбылась, я взял третий завод. И на этом пока решил остановиться. Со вторым заводом еще не совсем разобрался, и этот нужно было налаживать. Оборудование там дохлое, и легче было закупить новое, чем восстанавливать старое. Именно эту проблему я сейчас и решал. Сидел в своем кабинете и ломал голову над сложностями прогресса. Я решил перевести этот завод на производство элитного гиперпрессованного кирпича. Нашел поставщика, определился, какое оборудование мне нужно, но платить не торопился. Деньги в принципе, были, но я не хотел отдавать их сразу. Хотел взять товар в рассрочку, и мне в принципе шли навстречу, но на условиях, которые надо бы смягчить. Одним словом, я торговался, ничуть не стесняясь прикидываться бедным родственником… И гидравлический пресс-автомат я возьму, и смесительно-загрузочный комплекс, и систему аспирации, еще комплекс тепловлажной обработки, станки для колки кирпича. Но и этого мало. Нужно ломать всю технологическую цепочку — от сырьевой базы до склада готовой продукции. Для гиперпрессованного кирпича требуется не глина, а известняк, цемент и пигмент, и все это надо доставать, причем по оптимальной стоимости… Бытие определяет сознание — как свое собственное, так и чужое. Как ты живешь, так и относятся к тебе окружающие. Так было раньше, так есть и сейчас, ничего с древних времен не изменилось. Живешь в сухой просторной пещере, охотишься в богатых угодьях, носишь леопардовую шкуру, огонь в твоем очаге поддерживает красивая женщина — хвала тебе и уважение. Живешь под открытым небом, питаешься падалью, нечем прикрыть зад, женщины шарахаются — хула тебе и поношение. Но не все так просто. У меня было два завода, серьезные перспективы роста. Это богатые «охотничьи угодья». И дом я строю, значит, будет «пещера». Я успешный человек, и многие так считали. Многие, но не все. Для Оскара Даниловича Полубоярова я — никто, пыль под ногами. Он даже не стал встречаться со мной. Отдал распоряжение, один из его замов принял меня, нехотя выслушал и распорядился выделить мне деньги под залог двух заводов. Сумму я получил большую, на относительно выгодных условиях, после чего у меня возникло ощущение собственного ничтожества. И еще я почувствовал свою зависимость от Лизы. Это ведь она уговорила своего банкира посодействовать мне. На языке тела уговорила… Лиза спала с Полубояровым, но, как ни странно, я почти не ревновал ее. Будь на ее месте Сима, я удавил бы и Оскара, и ее саму. За Симу я готов был рвать и метать, потому что она — своя женщина. В доску своя. И Лиза не чужая, но при этом она — вольная птица. Ее не удержишь. Сегодня она с одним, завтра с другим — и с этим нужно было смириться. Не будет Оскара, появится кто-то другой. Можно было, конечно, взять ее за горло, прижать к стенке и запереть в золотой клетке. Но я не хотел усложнять наши отношения. Пусть все остается как есть. Она пропадала в Москве, время от времени приезжала в Горанск, звонила мне, и я отправлялся к ней на улицу Буденного с кавалерийским наскоком. После чего наступало затишье, в котором я был счастлив со своей Симой. По Лизе я не страдал и даже не хотел, чтобы она возвращалась, но точно знал, что примчусь к ней по первому звонку… — Вадим Борисович, тут вам… — прихрипел в динамике голос секретарши. Я оторвал голову от бумаг. Лизе ничего не стоило приехать на завод, пройти ко мне в кабинет. Может, и сейчас она ко мне рвется?.. Но в кабинет вошли внушительного вида парни, одного из которых я узнал сразу. Этого качка я видел рядом с Михой. Мне тогда отбили голову, я плохо соображал, но парня запомнил. Этот крупный, скошенный в сторону нос, мощные скулы, толстые губы… — Нефедов? — исподлобья глядя на меня, угрюмо спросил качок. — Допустим. — Я поднялся со своего места и показал гостю на стул за приставным столом. — Я — Шильник! — Он не просто сказал это, а громыхнул голосом. Как будто гром и молнию на меня наслал. — Наслышан, — сказал я, стараясь сохранять самообладание. Почти год прошел с тех пор, как посадили Миху, а его бандиты пожаловали ко мне только сейчас. — Догадываешься, зачем я пришел? — ухмыльнулся Шильник, усаживаясь за стол. — Догадываюсь. — Это наша территория. — Так никто и не спорит. — И не спорит, и не претендует. Поэтому ты здесь как сыр в масле катаешься. — А можно без предъяв? — спросил я. — Что?! — взбычился Шильник. — Я все понимаю и готов платить, так что не надо на меня давить. Давай спокойно все обсудим. |